УДК: 94(100)

DOI: 10.24412/2311-1763-2021-2-12-12

Для цитирования:  Гришин Я. Я., Галиуллин М. З., Кадыров Р. Р.  Прометейская деятельность в 1932 г. – второй половине 30-х годов XX века. Наука. Общество. Оборона. 2021. Т. 9. № 2(27). С. 12-12. DOI: 10.24412/2311-1763-2021-2-12-12.

For citation: Grishin Y. Y., Galiullin M. Z., Kadyrov R. R.  Prometheus activity in 1932 – the second half of the 30s of the XX century. Nauka. Obŝestvo. Oborona = Science. Society. Defense. Moscow. 2021;9(2):12-12. (In Russ.) DOI: 10.24412/2311-1763-2021-2-12-12.

Конфликт интересов:  О конфликте интересов, связанном с этой статьей, не сообщалось.

Conflict of Interest: No conflict of interest related to this article has been reported.

МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ

Оригинальная статья

Прометейская деятельность

в 1932 г. – второй половине 30-х годов XX века

Я. Я. Гришин¹, М. З. Галиуллин², Р. Р. Кадыров ³

¹ Казанский (Приволжский) федеральный университет

г. Казань, Российская Федерация,

ORCID: https://orcid.org/0000-0002-9453-6070, e-mail: grishin.42@mail.ru

² Казанский (Приволжский) федеральный университет

г. Казань, Российская Федерация,

ORCID: https://orcid.org/0000-0002-3798-4328, e-mail: maratscorpion@yandex.com

³ Казанский (Приволжский) федеральный университет

г. Казань, Российская Федерация,

ORCID: https://orcid.org/0000-0003-2996-8288, e-mail: kadyrovramil@mail.ru

Аннотация:

В прометейском движении в 1930-е годы происходят изменения. Они с одной стороны были связаны с активизацией молодежного движения, а с другой – ужесточением его контроля как по линии МИД, так и второго отдела Генштаба польской армии в лице экспозитуры №2. В непростом положении находился и Восточный институт, работа которого все более политизировалась, а финансовая зависимость возрастала. После подписания польско-советского договора о ненападении (1932 г.) прометейская деятельность конспирировалась. Однако борьба против СССР не прекращается. Начинают издаваться коммюнике, носящие тайный характер. На пути деятельности «Прометея» возникают определенные проблемы, во-первых, в лице ОУНовской (организация украинских националистов) группы М. Коновальца, во-вторых, связанных с кризисом в лагере санации после смерти Ю. Пилсудского (1935 г.). Тем не менее второй отдел Генштаба, его экспозитура Э. Харашкевича не прекращают своей активности, получая на это не малые средства, беря под свой контроль деятельность субцентров. И все же в конце рассматриваемого периода в «Прометее» наблюдаются серьезные расхождения между его поколениями, что потребовало определенной ревизии самой концепции движения. Говоря о молодежном движении, не следует забывать о том, что оно и в первую очередь в лице Востоковедческого кружка молодых при Восточном институте в Варшаве (ОКМ), находилось под жестким контролем МИД и экспозитуры №2 второго отдела Генштаба. Все должности в нем были заняты чиновниками министерства, штабными офицерами, либо сотрудниками правительственных органов. Куратором же ОКМ стал лично Э. Харашкевич. Издававшийся кружком квартальник «Всхуд» («Восток») находился под оком цензуры. Все его публикации обрабатывались  при  личном  участии  шефа  2-й  экспозитуры  и  сотрудников  реферата «В». В зажатом положении находился и Восточный институт. Его состав управления еще в конце 20-х годов пополнялся представителями МИД Польши и 2-го отдела Генштаба, что усилило политизацию  его  работы.  С  1931 г. политическая деятельность института контролировалась 2-й экспозитурой, которая влияла на подбор его руководящих кадров. Усиливающийся процесс политизации Восточного института сводил на нет цели, намеченные его основателями. Начальный принцип концепции равновесия между научно-преподавательской деятельностью и достижением политических целей был значительно нарушен. Приоритетом была активизация работы прометейского характера, которая являлась одной из принципиальных опор восточной внешней политики санации. 

Ключевые слова: 

 Польша, прометеизм, экспозитура № 2, Э. Харашкевич, М. Коновалец, И. Мирчук, В. Пельц,

Ю. Пилсудский, В.Е. Жаботинский, субцентры

ВВЕДЕНИЕ

Концепции прометеизма в восточной политике Польши вначале не слишком конспирировались. Отношения администрации управлений, представителей дипломатии и армии с руководителями эмиграции не скрывались. Однако постепенно картина меняется, причем радикально, после подписания в Москве польско-советского пакта о ненападении в 1932 году [1]. 

Несмотря на соглашение между Польшей и Советским Союзом, идеолог прометеизма Юзеф Пилусудский не отказался от своих взглядов и антироссийских настроений и чаще ориентировался на усиливающуюся Германию. [7, с. 5]

ЭВОЛЮЦИЯ ФОРМ И МЕТОДОВ БОРЬБЫ ПРОМЕТЕЙСКОЙ ОРГАНИЗАЦИИ

Чтобы не компрометировать принятых в договоре обязательств, антисоветские акции прометеистов частично конспирировались. Ограничивались официальные контакты правительственных чиновников с организациями, поддерживавшими легенду «Возрожденных народов». То есть, по сути дела изменилась тактика, а вопросы прометеизма перешли в основном в компетенцию польского Генштаба.

Внедряемая конспирация коснулась и Восточного института. Его кураторами назначали молодых активистов, которые начали развивать политическую деятельность в рамках существовавших структур, придав ему роль академии прометеизма, производящей «амуницию» для прометейских организаций. Ее руководители прекрасно понимали, что в данном случае польское руководство сделало лишь тактический шаг в своей восточной политике, вызванный пактом между Польской Республикой и СССР.

Доказательством является, во-первых, непрекращающийся интерес Пилсудского к прометеизму, информацию о котором ему регулярно поставлял генерал Ю. Стахевич. Во-вторых, продолжение субсидирования прометейских акций, несмотря на экономический кризис [4, s. 168].

С самого начала прометейское движение финансировалось из так называемого фонда «N», состоявшего, как и для Восточного института из дотаций Генштаба и МИД. Соответствующая сумма делилась по отделениям и эмигрантским организациям. Определенная ее часть предназначалась польским учреждениям, прессе, сотрудничавшим с прометейским движением.

Размеры субсидирования не были статичными. Если, например, в 1931–1932 гг. ему выделяется 1263 709 зл., 1937/38 – 803 110 зл., в 1938 бюджетном году – 811 тыс. зл. (447 тыс. покрывало МИД, 334 тыс. – Генштаб). Однако, как считает С. Микулич, к этим скудным данным следует относиться критически. Ибо в тайном отчете 2-экспозитуры, касающемся бюджета на 1934 г. на прометейские цели было выделено 2 157 862 зл. На долю МИД приходилось 650 124 зл., Генштаба (II отдел) – 417 787 зл., других организаций – 1 089 950 зл. Больше всего из этих сумм перепадало украинской и кавказской эмиграции, как наиболее активным [4, s. 206].

Именно их представители были больше всего представлены в польской армии. Так, среди офицеров-контрактников  насчитывалось:

• 51 грузин (1 генерал, 4 полковника, 1 подполковник, 11 майоров, 23  капитана, 9  поручиков,   2  подхорунжих),   
• 40  украинцев (2  подполковника, 17 майоров, 8 капитанов, 10 поручиков, 1 подпоручик, 2 подхорунжих),
• 8 горных кавказцев и 5 азербайджанцев.

Большинство из них служило в пехоте – 42, кавалерии – 19, артиллерии – 14 и т.д. [4, s. 208].

Все средства, выделяемые прометейскому движению, направлялись, в первую очередь, на борьбу против Советского Союза. Однако с годами ему становилось все труднее поддерживать связи с Советской Россией. Это вынудило II отдел уделять внимание связным, что, естественно, требовало сотрудничества со стороны МИД и польских дипломатических представительств. Польская сторона считала, что речь идет о непростом и деликатном деле, но его нельзя было бросить на произвол судьбы. Поэтому, когда шли заседания «двуйки» (Второй отдел Генерального штаба Войска Польского), имеющие исключительно важное значение для связей, на них постоянно присутствовали представители Генштаба, МИД, МВД.

С начала 1934 г. управление «Прометея» решило регулярно издавать коммюнике внутреннего характера и исключительно тайно. Их цель – «руководить деятельностью движения и создать внутренние связи между центром и его филиалами, представительствами».

Любопытно коммюнике №1. В нем читаем директивные указания по организации акции протеста против признания большевиков США:

• «а) Высылка писем на английском либо французском языке президенту Рузвельту и в сенат США, в которых необходимо указывать на то, что Америка когда-то была выразителем демократических идей, боролась за свободу религии и печати. Через признание большевиков Америка перечеркнула свою историческую идею (осрамила ее). Копии таких писем следует отправить руководству Лиги наций.
• б) Просим все прометейские организации обратить внимание на конгресс молодежи Японии, Маньчжурии, Монголии, Китая, Турции, Индии, Персии и арабских стран, который прошел в Риме 22.XII.1933 года. В нем приняло участие около 700 представителей, а открывал его сам Муссолини. Это был своего рода конгресс молодых прометеистов Азии… Следует безотлагательно стараться, чтобы наша прометейская молодежь вошла в контакт с другими деятелями. Прежде всего должны заинтересовать этим конгрессом наших друзей в Турции».

В коммюнике №2 (апрель 1934 г.) «Прометей» также использует средства политического воздействия. Речь в данном случае идет о реакции на вступление СССР в Лигу наций, то есть подготовка и проведение грандиозных акций протеста.

Формы протеста предлагались следующие:

• а)  Высылка  телеграмм  в  адрес Ассамблеи Лиги наций, которая состоится в Женеве. В них следует подчеркнуть, что большевики с оружием в руках нарушали права суверенного становления наших народов, и что они, как оккупанты не могут выступать от имени наших народов. Принятие большевиков в Лигу наций было бы преступлением для нее и для европейской цивилизации.
• б) Специальные петиции и телеграммы следовало выслать руководителям правительств Англии, Франции, Бельгии, Швеции, Норвегии, Дании и Италии с просьбой о голосовании против принятия большевиков в Лигу наций, о требованиях освобождения из-под оккупации прометейских земель.
• в) Следует подготовить мемориалы к правительствам Финляндии, Эстонии, Литвы и Латвии со ссылкой на нашу общую борьбу с Россией до 1919 года. Следует обратить внимание этих правительств на то, что в их интересах не только голосование против принятия большевиков в Лигу наций, но также влияние в том духе на своих союзников – великие государства.

Следует в соответствующей форме обратить их внимание на факт, что соглашаясь на протест на вступление большевиков в Лигу наций тем самым эти правительства берут на себя моральную ответственность за оккупацию наших земель».

В это же время, в периодике «Прометея» помимо пропагандистских планов деятельности содержались военные аспекты. В одном из их пунктов сообщалось: «Вследствие того, что необходимой целью прометейского движения является общее вооруженное выступление против России, угнетающей наши народы, прометейская молодежь должна стараться всеми силами к вступлению в организацию военной подготовки и физвоспитания».

Кроме вышеназванных акций прометейские организации (в первую очередь национальные) стремились создавать правовые нормы для будущих государственных союзов. Например, в 1934 г. возникает Кавказская конфедерация, охватывающая три кавказских народа: грузин, азербайджанцев, горцев.

Что касается армян, то они не вступили в «Прометей», объясняя это нежеланием принимать участие в сомнительной политической игре. Долгий конфликт с Азербайджаном, эмигранты которого были очень активны на французской территории, а филотурецкие настроения были так видны, что армянская эмиграция не приняла антисоветской ориентации, несмотря на усилия подталкивающих в том направлении.

Деятельность «Прометея», который подвергся сильному польскому влиянию, пыталась торпедировать ОУНовская группа Коновальца, создав «конкурентную» организацию под названием Лига освобождения народов Восточной Европы, Кавказа и Закаспийского края со штаб-квартирой в Женеве.

II отдел после получения информации о создании Лиги считал, что данная организация возникла либо благодаря поддержке немцев, которые стремились таким способом перехватить деятельность «Прометея», либо СССР, хотевшего разбить и парализовать работу данной организации и желавшего одновременно получить новые источники информации об антисоветской деятельности эмиграции. Однако «двуйка» делала хорошую мину, считая, что «возникновение Лиги не создает каких-либо теоретических трудностей. По ее мнению, проводимая ей пропаганда, идет по их линии. 

Несмотря на вышесказанное, прометеисты работали очень активно, особенно в рамках варшавского  клуба.  В  одном  лишь  1934  году  прошло  85  собраний  национальных секций, 10 товарищеских встреч и вечеринок, 43 дискуссионных заседания, 17 чисто организационных заседаний, 4 приема, 2 академических и 15 молодежных собраний [4, s. 213-214].

В следующем году на пути прометейского движения возникли проблемы, связанные с кризисом в лоне санации, вызванной смертью Пилсудского, устранением от власти т.н. группы полковников, отсутствием понимания прометейских взглядов, имевшего место у новых сил правящего лагеря. Политический крен отразился негативно, в частности, на материальной ситуации Восточного института. Вследствие сокращения финансирования на прометейскую работу ликвидации подверглись некоторые подразделения и издательства. Наиболее это отразилось на направлении тайных работ, на связи с прометейскими странами [3]. В конечном итоге институт все больше эволюционировал в направлении деятельности политического характера и все дальше отходил от научно-исследовательской работы.

В  иной  ситуации  оказался  Украинский  научный  институт (во главе профессор И. Мирчук). С получением значительных финансовых вливаний из Германии, расширилась сфера влияния на представителей молодежи, открывались специальные общежития, налаживались связи с молодежью в Германии. Данный институт выполнял роль кузницы кадров для украинских и германских отделений прометейской организации. Идеологическим фундаментом института выступала идея Великой Украины [2]. Все это носило антипольский характер.

Впрочем, прометейское движение, переживая непростое время, по-прежнему, находилось в руках 2-го отдела Генштаба и МИД Польши. Продолжала действовать 2-я экспозитура, которую уже в течение 10 лет возглавлял офицер 2-го отдела капитан Э. Харашкевич и подчинялся непосредственно начальнику 2-го отдела. Его штаб в 1936 г. состоял из 27 офицеров и чиновников. В год на деятельность реферата отпускалось 1 млн. 476 тыс. злотых (300 тыс. долл.). Причем 50% этой суммы отпускал Генштаб, а вторая половина покрывалась за счет спецсредств МИД. Хотя его участие в работе среди нац. меньшинств было ограниченным. Речь шла об организации общей работы и «политического инспирирования национальной эмиграции». За общую координацию и организационную деятельность отвечал Генштаб [6, с. 107-108].

Связным между Генштабом и МИДом выступал бывший сотрудник польского консульства в Тифлисе К. Залевский, в мининделе отвечающий за координацию молодежных организаций Прибалтики (Латвия, Литва, Эстония), Польши и Румынии [6, с. 48, 61, 105].

Официально МИД все антисоветские поручения и директивны перенаправлял для исполнения в адрес Генерального штаба. Последний имел глубоко законспирированную агентурную сеть, недоступную даже аппарату Гентшаба. Согласно рассекреченной документации деятельность данного реферата всецело была связана с вопросами национальной эмиграции и была под контролем центра «Прометей». Данный центр также имел свои филиалы, т.н. субцентры [6, c. 61, 105].

Один из них включал украинцев, причем петлюровского толка. Речь в первую очередь шла о т.н. правительстве Украинской Народной Республики (УНР), которое возглавлял А. Ливицкий, и штабе при нем во главе с генералами В. Сальским и В. Змиенко, об украинских институте и клубе, вокруг которых концентрировалась украинская молодежь (примерно 230 чел.). Второй украинский субцентр находился в Париже под руководством А. Шульгина. Здесь же находилось петлюровское агентство прессы. Последние имелись также в Варшаве и Женеве. Другие субцентры находились в Праге, Софии, Бухаресте, а также в Харбине и Варшаве.

Данные субцентры вели активную работу среди националистически настроенной молодежи согласно специально разработанным инструкциям из центра. Основной посыл данных директив был направлен на формирование идейных сторонников петлюровцев и прометейской концепции разжигания национально-освободительных и революционных очагов на данных территориях. 

Подпольная работа петлюровцев по созданию на территории Советской Украины своих организаций, по мнению экспертов, приостановилась после подписания советско-польского пакта о ненападении.

Бюджетные ассигнования, о которых речь велась выше, шли в первую очередь именно петлюровцам. Однако по итогам проведенных разведывательных операций выяснилось, что среди самих петлюровцев много иностранных агентов и подстрекателей. Часть данных агентов была передана Польской разведке, другая часть была заключена под арест. Варшавский штаб петлюровцев подвергся реформированию, на его базе были созданы отделы контрразведки и отдел по анализу и изучению СССР. Кроме этого планировалось преобразовать все украинские субцентры с целью экономии, сократив их бюджет на 20% [6, c. 48, 61, 105].

ИДЕОЛОГИЧЕСКИЕ РАСХОЖДЕНИЯ И РАЗНОГЛАСИЯ В РЯДАХ ПРОМЕТЕИСТОВ

Также прометейцы в орбиту своего влияния включали представителей еврейского меньшинства. Если быть точным, то прежде всего Пилсудского интересовали евреи-сионисты, с которыми он быстро нашел общий язык. Было налажено взаимодействие с такими сионистскими организациями, как партией сионистов-ревизионистов во главе с В.Е. Жаботинским, молодежной боевой организацией «Бейтар», национальной военной организацией «Иргун» также сионистким движением «Мизрахи» и партией «Агуддат Исраэль», которые оказывали помощь в эмиграции евреев из Польши на историческую родину. В качестве благодарности сионисты активно помогали сторонникам Пилсудского в борьбе с Советской Россией [8, с. 381]. 

Следующая группа – это татары и горцы. Они делились на несколько центров. Первый – варшавский  –  12 человек.  Среди них 10 являлись стипендиатами и учились в университете, а 2 служили в польской армии. Второй – парижский во главе с Сунер-Гиреем (горец). Третий – берлинский, возглавлявшийся С. Исхаки (дочь татарского деятеля Г. Исхаки) Четвертый – парижский, руководимый М. Чокаевым (приволжские татары). Пятый – стамбульский с Шамилем (агент  польского  генерального  штаба,  известен  как предводитель горцев политэмигрантов), М. Годжей (приволжские и туркестанские татары), Д. Сейдаметом (крымские татары) во главе. Шестой – маньчжурский – руководитель Г. Исхаки, который раньше возглавлял татарский центр в Берлине. Организация в Маньчжурии, созданная во второй половине 1934 г. получала из Варшавы 18 тыс. злотых (3600 долл.) в год в первую очередь для разведывательных целей. Такие же цели стояли перед организацией в Турции. Кроме того, она занималась переброской людей на Кавказ. Однако в начале 1936 г. это стало невозможным из-за хорошо поставленной работы советской разведки [6, с. 49]. По ее данным из Турции в Афганистан намечалось направить  для  организации  басмаческого  центра выше упоминаемых Шамиля или М. Годжи [6, c. 50, 62, 106]. Грузинский центр во главе с Н. Жордания находился в Париже.

Значительное внимание 2-я экспозитура уделяла эффективности издательско-пропагандистских акций. Их важным инструментом стало создание телеграфного Агентства экспресс (АТЕ). Оно формально являлось частным предприятием, фактически же им распоряжался 2-й отдел Генштаба. Доказательством этого является встреча представителей «двуйки» и пресс-отдела МИД в 1936 году. На ней принимается решение о том, что последнее прибирает к своим рукам АТЕ и включает в акционерное общество «Аргус» с тем, чтобы из 1000 депонированных мидовских акций 25 передать в собственность II отдела.

По всей видимости, в АТЕ через несколько месяцев проводится кадровая перестановка, что вызывает недовольство со стороны начальника 2-го отдела полковника Т. Пелчиньского. Он в своем письме на имя руководителя печати МИД с огорчением пишет, что новое руководство Агентства не только не улучшило его деятельность, наоборот, допустило искажение его идейных принципов. По мнению автора, АТЕ долгое время было важным и компетентным источником, критически освещавшим политические события, дававшим специальную информацию из Советов и касающимся советских вопросов и тем самым завоевало себе авторитет и уважение. Подводя итог своего письма начальник «двуйки» в ультимативном тоне требовал наказания руководителя отдела печати МИД, ответственного за ситуацию, господствующую в АТЕ, возвращения к работе «устраненных выдающихся специалистов» и увольнения его нынешнего руководства. Тон письма не оставляет никаких сомнений, кто был действительным хозяином Агентства, как подчеркивает С. Микулич [4, s. 207-208].

В том же году варшавский клуб «Прометей» провел языковую конференцию, куда приглашаются представители из Германии. На ней естественно обсуждались вопросы, как разрушить СССР по национальному признаку. Договоренности ведущих деятелей клуба и его агентов с немцами направляются в Лигу наций, причем по дипломатическим каналам.

Продолжалось  взаимодействие  со  спецслужбами  прибалтийских  стран  и  Финляндии, в разжигании антисоветских, русофобских настроений, инструктирование румынских, венгерских, чехословацких, афганских и иранских коллег, оказание интеллектуальной, теоретической помощи, в том числе и финансовой. Слышались среди прометеистов признания в любви и симпатиях к фашистской Германии, к тому что происходило внутри ее. До уничтожения санационной Польши оставалось 3 года.

В 1937 году возникло идейное расхождение между старшим и молодым поколением прометеистов, когда появились мысли о частичной ревизии прометейской концепции. 31 августа 2-й отдел (экспозитура 2) Генштаба опубликовал программный документ «Замечания по вопросу реорганизации «Прометея» в Париже». Его автором выступил В. Пельц [6, c. 203, 204, 207, 208, 209]. 

В качестве основных проблемных моментов в работе организации было отмечено следующее:

1. Недостаточная проработанность идейно-политических установок как организации, так и всего прометейского движения.
2. Отсутствие координации действий между клубом «Прометей» и многочисленными ячейками организации за границами Польши. 

Ставились задачи внести организационные изменения и создать ясную идейную платформу для организации и всяческого содействия в проведении национальных революций на территории неокрепшего советского государства. Деятельность организации должна была быть направлена прежде всего на катализацию и усиление сепаратистских настроений среди представителей национальной и духовной элиты национальных республик советов. Прометейская организация должна была стать если не флагманом национально-освободительного движения нерусских народов от власти советов, то хотя бы мощным координатором и катализатором национальных движений за политическую независимость в субъектах советской России.

Управление Восточным институтом, находившимся в состоянии перманентного кризиса, предполагалось передать представителям молодёжного крыла прометейской организации. При этом особое внимание обращалось на большие проблемы, имевшие место в «Прометее» Парижа и в целом в прометейской эмиграции Западной Европы. 

Основные вопросы были вызваны противоречиями в среде представителей национальных элит, отстаивающих идеи избранности отдельных наций, состоящих в организации и их разделение на особые категории. Так, представители Грузии и Украины, имеющих свою государственность признавались западными державами и имели свои дипломатические представительства. Во вторую категорию входили представители национальных движений, у которых не было признаков государственности (Урал, Поволжье, Крым, и др.). Сформировалась отчетливая тенденция ущемления интересов активистов национальных движений второго класса, которые не только не пользовались авторитетом, но имели даже право голоса.

Данные диспропорции и противоречия внутри организаций объяснялись тем что, представители грузинской и украинской национальной элиты имели больший вес как на международной арене, так и в политическом плане, нежели активисты Урало-Поволжья и казачьего движения.

Проблема элитаризма вскрыла острые противоречия внутри самой организации. Принцип построения независимых национальных государств с опорой на национальное самосознание или религиозную идентичность граждан не был универсальным, и соответственно не имел крепкой опоры среди широкого пласта многонационального и поликультурного населения большого государства.

Помимо принципа элитарности не выдерживали критики издержки идеологической подготовки молодых прометеистов. Проблемы были вызваны отсутствием единой идеологической программы, не учитывались факторы существенного влияния западных государств на представителей политических и национальных элит в миграции, который проходил в разрезе внешнеполитических интересов данных стран. 

В целях минимизации конфликтных ситуаций и снижения накала страстей внутри организации маршал Пилсудский призывал вести активную агитационную деятельность среди молодежи. Исключительно яркие идеи он представлял как идеологию национализма, сочетание вооруженной борьбы за независимость с принципами реализма, с учетом реальной ситуации на местах. Положительный польский опыт реализма Пилсудского должен был снять напряженность среди активистов прометейской молодежи в Париже и других представительствах.

Предполагалось что политика реализма позволит усилить идеологическую борьбу на местах, улучшить координацию среди прометейских организаций, а также снимет политические и идейные противоречия между поколениями в эмиграции [9, с. 314].

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Таким образом можно сделать вывод, что во второй половине 30-х годов XX века идеология прометеизма, связанная с организацией очагов национального сопротивления на бывших территориях российской империи для расчленения советского государства, вошла в полосу кризисов. Основные противоречия были связаны с неспособностью организации преодолеть идейные и политические противоречия среди активистов и сторонников движения. Прометейская организация стремилась оказать влияние как на старую, так и новую политическую эмиграцию. На национальные и религиозные чувства данных групп оказывали влияние и представители западных стран (в том числе спецслужб) в своих геостратегических интересах.

Список литературы

1. Dokumenty  I  materały  do  historii  stosunków polskо-radzieckich. Warszawa. 1966. T. V. – S. 592-595.
2. Kwiecień M., Mazur G. Dzialolność prometejska I dywersyjna na wschodzie. «Zeszyty Historycznе». Paryż. 2002. – S.140.
3. Lewandowski J. «Prometeizm» – koncepcja polityki wschodnej pułsudczyny. Biuletyn WAP. Seria historyczna I, II. №2/12. 1958. i №1/14. 1959.
4. Mikulicz S. Prometeizm w polityce II Rzeczypospolitej. Warszawa. 1971. – S. 313. [Прометеизм в политике II Речи Посполитой. Варшава. 1971. 313 c.].
5. Por. Maj P. Działalność Instytutu Wschodniego w Warszawe. 1926 – 1939. Warszawa. 2008. – S. 338.
6. Секреты польской политики. 1935-1945 гг. Рассекреченные документы Службы внешней разведки Российской Федерации / Сост. Л.Ф. Соцков. — М.: РИПОЛ классик, 2010. – C. 270.
7. Зубачевский В. А. Сговор Пилсудского с Гитлером. Германо-польские отношения в 1933—1935 гг. — Военно-исторический журнал. 2021. № 1. С. 4—12.
8. Зданович А. А. Польский крест советской контрразведки. Польская линия в работе ВЧК—НКВД. 1918–1938. М.: Крафт+, 2017. – 480 с.
9. Соцков Л. Ф. Неизвестный сепаратизм: На службе СД и Абвера: Из секретных досье разведки – М.: Рипол классик, 2003. – 336 с.

Информация об авторах

Гришин Яков Яковлевич, доктор исторических наук, профессор кафедры международных отношений, мировой политики и дипломатии  Казанского (Приволжского) Федерального университета, г. Казань, Российская Федерация.

Галиуллин Марат Зуфарович, кандидат исторических наук, доцент кафедры регионоведения и евразийских исследований Казанского (Приволжского) Федерального университета, г. Казань, Российская Федерация.

Кадыров Рамиль Рашитович, кандидат исторических наук, преподаватель кафедры регионоведения и евразийских исследований Казанского (Приволжского) федерального университета, г. Казань, Российская Федерация.

Автор-корреспондент

Кадыров Рамиль Рашитович, e-mail: kadyrovramil@mail.ru

INTERNATIONAL RELATIONS

Original Paper

Prometheus activity

in 1932 – the second half of the 30s of the XX century

Yakov Y. Grishin¹, Marat Z. Galiullin², Ramil R. Kadyrov ³

¹ Kazan (Volga region) Federal University, Kazan, Russian Federation,

ORCID: https://orcid.org/0000-0002-9453-6070, e-mail: grishin.42@mail.ru

² Kazan (Volga region) Federal University, Kazan, Russian Federation,

ORCID: https://orcid.org/0000-0002-3798-4328, e-mail: maratscorpion@yandex.com

³ Kazan (Volga region) Federal University, Kazan, Russian Federation,

ORCID: https://orcid.org/0000-0003-2996-8288, e-mail: kadyrovramil@mail.ru

Abstract:

There are certain changes in the Prometheus movement in these years. On the one hand, they were connected with the activation of the youth movement, and on the other – with the tightening of its control both through the Ministry of Foreign Affairs and the second department of the General Staff in the person of Expositura No 2. The Eastern Institute was also in a difficult position. His work is increasingly politicized. There is an increasing financial dependence. After the signing of the Polish-Soviet Non-aggression Treaty (1932), Prometheus activity is conspired. However, the struggle against the USSR does not stop. Communiques of a secret nature are beginning to be issued. Certain problems  arise  in  the  way  of  Prometheus'  activities,  first,  in  the  person  of  the  OUN group of M. Konovalets,  and  secondly,  related  to  the  crisis  in  the  rehabilitation  camp  after  the  death of Yu. Nevertheless, the second department of the General Staff, its exposition of E. Harashkevich, do not stop their activity, receiving not small funds for this, taking control of the activities of the subcenters. And yet, at the end of the period under review, there are serious discrepancies in Prometheus between its generations, which required a certain revision of the concept of movement itself. Speaking about the youth movement, we should not forget that it, first of all in the person of the OKM, was under the strict control of the Ministry of Foreign Affairs and the expositura No 2 of the second department of the General Staff. All positions in it were occupied by officials of the ministry, staff   officers,   or   employees   of  government  bodies.  The  curator  of  the  OKM  was   personally E. Kharashkevich. The quarterly "Vskhud" published by the circle was under the eye of censorship. All his publications were processed with the personal participation of the chief of the 2nd exposition and the staff of the abstract "B". The Eastern Institute was also in a clamped position. In the late 20s, its management was supplemented by representatives of the Polish Foreign Ministry and the 2nd Department of the General Staff, which increases the politicization of its work. Since 1931, the political activity of the institute has been subject to the control of the 2nd exposition, and the influence on the selection of its leadership personnel continues. The increasing politicization of the Eastern Institute was nullifying the goals set by its founders. The initial principle of the concept of the balance between research and teaching activities and the achievement of political goals was significantly violated. The Institute was also heavily dependent on the budget. It consisted of grants from the Foreign Ministry and the General Staff. Without this, – writes P. May, - its functioning was impossible. Moreover, most of those funds were intended for the implementation of these political tasks. The priority was to activate the work of the Prometheus character, which was one of the principal pillars of the Eastern foreign policy  of  the  rehabilitation.  Grants  from  the  War  Department  were  in  return  for  the  free training of 4 active-duty officers specializing in orientalism.

Keywords: 

Poland, prometheism, exposition No 2, E. Kharashkevich, M. Konovalets, I. Mirchuk, V. Pelts,

Y. Pilsudsky, V. E. Jabotinsky, subcenters

References

1. Dokumenty  I  materały  do  historii  stosunków polskо radzieckich. Warszawa. 1966. T. V. - S. 592-595. (In Polish).
2. Kwiecień M., Mazur G., 2002, Dzialolność prometejska I dywersyjna na wschodzie. «Zeszyty Historycznе». Paryż. 2002. – S.140. (In Polish).
3. Lewandowski J., 1958, 1959, «Prometeizm» – koncepcja polityki wschodnej pułsudczyny. –Biuletyn WAP. Seria historyczna I, II. №2/12. 1958. i №1/14. 1959. (In Polish).
4. Mikulicz S., 1971, Prometeizm w polityce II Rzeczypospolitej. Warszawa. 1971. – S 313. (In Polish).
5. Por. Maj P., 2008, Działalność Instytutu Wschodniego w Warszawe. 1926 – 1939. Warszawa. 2008. –  S. 338. (In Polish).
6. Sekrety pol'skoj politiki. 1935-1945 gg. Rassekrechennye dokumenty Sluzhby vneshnej razvedki Rossijskoj Federacii [Secrets of Polish Politics. 1935-1945 Declassified documents of the Foreign Intelligence Service of the Russian Federation]. Sost. L.F. Sockov. — Moscow: RIPOL klassik, 2010. – S. 270. (In Russ.).
7. Zubachevskij V. A., 2021, Sgovor Pilsudskogo s Gitlerom. Germano-pol'skie otnosheniya v 1933—1935 gg. [Pilsudski's conspiracy with Hitler. German-Polish relations in 1933—1935]. — Voyenno-istoricheskiy zhurnal. № 1, 2021. S. 4—12. (In Russ.).
8. Zdanovich A. A., 2017, Pol'skij krest sovetskoj kontrrazvedki. Pol'skaya liniya v rabote VCHK—NKVD. 1918–1938 [The Polish Cross of the Soviet Counterintelligence. The Polish line in the work of the Cheka-NKVD. 1918–1938]. M.: Kraft+, 2017. – 480 s. (In Russ.).
9. Sockov L. F., 2003, Neizvestnyj separatizm: Na sluzhbe SD i Abvera: Iz sekretnyh dos'e razvedki [Unknown Separatism: In the Service of the SD and the Abwehr: From Secret Intelligence Dossiers]. Moscow: Ripol klassik, 2003. – 336 s. (In Russ.).

Information about the authors 

Yakov Y.  Grishin, Dr. Sci. (History), Prof. of the Department of international relations, world politics and diplomacy, Kazan (Volga region) Federal University, Kazan, Russian Federation.

Marat Z. Galiullin, Cand. Sci. (History), Assoc. Prof. of the Department of regional studies and Eurasian studies of  Kazan (Volga) Federal University, Kazan, Russian Federation.

Ramil R. Kadyrov, Cand. Sci. (History), lecturer of the Department of regional studies and Eurasian studies of Kazan (Volga) Federal University, Kazan, Russian Federation.

Corresponding author

Ramil R. Kadyrov, e-mail: kadyrovramil@mail.ru