Никитин В. Патриотизм и политическая культура
кандидат исторических наук, доцент
Nikitin V. Y.,
PhD in Hist. Sci., Associate Professor
Патриотизм, политические ориентации и типы политической культуры
Patriotism, political orientations and types of political culture
DOI: 10.24411/2311-1763-2017-00013
Аннотация. Патриотизм и теория политической культуры. Патриотизм и политические ориентации. Политические ориентации и политическая система: «вход», «выход». Патриотизм и типы политической культуры: парохиальная культура, подданническая культура, участническая культура.
Ключевые слова: патриотизм, теория политической культуры, политические ориентации, политическая система, типология политической культуры.
Summury. Patriotism and theory of political culture. Patriotism and political orientations. Political orientations and political system: input, output. Patriotism and types of political culture: parochial culture, subject culture, participant culture.
Keywords: patriotism, theory of political culture, political orientations, political system, typology of political culture.
Влияние патриотизма на политическую культуру общества представляется важной социальной и политической проблемой. Патриотизм и в прошлом, и в настоящем оказывал и оказывает воздействие, зачастую определяющее, как на процесс формирования политической культуры, так и на характерные черты последней. Патриотизм способствует выработке у индивида политических ориентаций, закладывает основы его политической социализации, через политические стереотипы, мифы и символы определяет во многом тип политической культуры, закладывает основания политической системы общества.
Уместно напомнить, что собственно теория политической культуры выделяет не столько формальную структуру политической системы, сколько субъективные ориентации индивидов. Политическая культура оказывается совокупностью индивидуальных позиций и ориентаций участников политической системы, субъективной сферой, образующей основания политических действий и придающей им значение. Патриотизм оказывает решающее влияние на формирование ориентаций индивидов именно в политической сфере, применительно к различным компонентам политической культуры. Анализируя политический опыт через призму патриотизма, гражданин совершает идеологический выбор в связи с глобальными интересами и конкретными потребностями своего отечества.
Американские исследователи Г. Алмонд и С. Верба в известной работе «Гражданская культура» (1963 г.) указывали, что политическая культура нации – это конкретное распределение моделей ориентации на политические объекты среди ее членов. Для исследования подобного распределения названным авторам необходимо было найти способ, позволяющий систематически фиксировать индивидуальные ориентации на политические объекты, то есть выделить и четко определить типы политической ориентации и классы политических объектов. Вслед за авторитетной работой Т. Парсонса и Э. Шилза «К общей теории действия» (1951 г.), Алмонд и Верба определили и классифицировали типы политической ориентации: (1) когнитивная ориентация – знания или представления о политической системе, ее ролях и о тех, кто играет эти роли, о том, что находится у политической системы на «входе» и на «выходе»; (2) эмоциональная ориентация – восприятие политической системы, ее ролей, субъектов и действий; (3) оценочная ориентация – суждения и мнения о политических объектах, обычно основанные как на ценностных установках и критериях, так и на информации и эмоциях [1, с. 132–133].
Классификацию объектов политической ориентации Г. Алмонд и С. Верба предлагают начинать с «общей» политической системы. «Здесь мы имеем дело с системой в целом и учитываем такие чувства, как патриотизм или отчуждение», – поясняют они. Чувство патриотизма и противоположное ему чувство отчуждения приводят к когнитивному осмыслению и оценке государства как «большого» или «маленького», «сильного» или «слабого», а политической системы – как «демократической», «конституционной» или «социалистической». На противоположном полюсе находятся ориентации на «индивида» как политического актора, на содержание и характер норм, определяющих личные политические обязательства, а также содержание и характер восприятия собственной правомочности в отношении политической системы.
Рассматривая политическую систему в целом с учетом чувства патриотизма и чувства отчуждения, Г. Алмонд и С. Верба выделили три класса объектов политической ориентации: (1) особые роли или структуры – законодательные органы и исполнительная власть, или бюрократия; (2) лица, играющие эти роли – монархи, законодатели, администраторы; (3) конкретная государственная политика, решения или воплощение этих решений в жизнь. Эти три класса, в свою очередь, можно разделить на два класса: (1) относящиеся к политическому процессу (процесс на «входе» в политическую систему); (2) относящиеся к административному процессу (процесс на «выходе» из политической системы). Политический процесс – это процесс поступления в политическую систему требований, исходящих от общества, и конвертации их во властную политику. В процессы на «входе» преимущественно включены как структуры политические партии, группы интересов и средства коммуникации. Административный процесс – это процесс реализации и воплощения в жизнь властной политики. К структурам, преимущественно включенным в процессы на «выходе», относятся бюрократия и судебная система [1, с. 133].
Измерения политических ориентаций индивидов Г. Алмонд и С. Верба предложили суммировать в матрице 3x4: (1) знание, эмоциональное отношение, оценка; (2) система как общий объект, объекты на «входе», объекты на «выходе», личность как объект. Чтобы последовательно выяснить политическую ориентацию конкретного индивида, достаточно выяснить:
- «1. Что он в самом общем плане знает о своем государстве и его политической системе, о его истории, размерах, географическом положении, силе, «конституционных» характеристиках и т. п.? Как он воспринимает эти системные характеристики на эмоциональном уровне? Каковы его более или менее осознанные мнения и суждения на этот счет?
- 2. Что он знает о структурах и ролях, о различных политических элитах, о политических предложениях, включенных в «восходящий поток» выработки политического курса? Как он воспринимает эти структуры, этих лидеров и эти политические предложения на эмоциональном и оценочном уровне?
- 3. Что он знает о «нисходящем потоке» воплощения в жизнь политического курса, о его структурах, акторах, принимаемых здесь решениях? Как он воспринимает их на эмоциональном и оценочном уровне?
- 4. Каково его самовосприятие в качестве члена политической системы? Что он знает о своих правах, возможностях, обязанностях и стратегиях обретения влияния? Как он относится к своим потенциальным возможностям? Какие формы участия или поведения он признает и использует при формировании политических оценок или выработке мнений?» [1, с. 134–135].
Охарактеризовать политическую культуру государства означает заполнить подобную матрицу для значимой выборки его граждан. При этом политическая культура приобретает форму когнитивных, эмоциональных и оценочных ориентаций на политическую систему в целом, ее «вход» и «выход», на саму себя как политического актора. Таким образом, типы политических культур Г. Алмонд и С. Верба суммируют в матрице 3x4: (1) парохиальная культура, подданническая культура, участническая культура; (2) система как общий объект, объекты на «входе», объекты на «выходе», личность как активный участник [1, с. 135].
Парохиальная политическая культура характеризуется тем, что ориентации на политические объекты всех четырех, названных выше, видов приближаются к нулю. Сюда попадают культуры как родовых сообществ, так и местных автономных общин. В подобных обществах нет специализированных политических ролей, политические ориентации неотделимы от религиозных и социальных. Индивид ничего не ждет от политической системы, у него отсутствуют надежды на перемены, инициированные политической системой. В чистом виде парохиальная культура встречается только в самых простых традиционных системах с минимальной политической специализацией. В более дифференцированных политических системах парохиальные ориентации присутствуют лишь на эмоциональном и нормативном уровнях, но не на когнитивном. Индивид может смутно осознавать, что существует центральная политическая власть, но эмоциональное восприятие этой власти остается неопределенным или негативным. Индивид не усвоил еще никаких норм, которые регулировали бы его отношение к ней.
Подданническая политическая культура отличается близкими к максимуму политическими ориентациями на политическую систему как общий объект и объекты на «выходе», но стремящимися к нулю ориентациями на объекты «входа» и личность. Индивид знает о существовании специализированной политической власти. Он эмоционально ориентирован на правительство, гордится им или, наоборот, испытывает неприязнь, оценивая, таким образом, власть как легитимную или нет. Но это отношение индивида именно к политической системе в целом, к ее «выходу», к административному процессу как «нисходящему потоку» системы. При этом отношение индивида к политической системе носит в основном пассивный характер. В политических системах, где сложились демократические институты, подданническая ориентация присутствует скорее на эмоциональном и нормативном уровнях, чем на когнитивном.
Участническая политическая культура отличается тем, что политические ориентации индивидов на политические объекты всех четырех видов максимально высокие. Члены общества обычно четко ориентированы на политическую систему в целом, на структуры и процессы как политического, так и административного плана, на аспекты как «входа», так и «выхода». Ориентация конкретных индивидов на различные политические объекты способна быть как позитивной, так и негативной. Члены общества склонны ориентироваться на «активистскую» роль личности в политической системе, хотя на эмоциональном и оценочном уровнях их отношение к этой роли может варьировать от одобрения до неприятия [1, с. 135–136].
Подобная классификация не подразумевает гомогенности или единообразия политических культур. Так, например, политические системы с преимущественно участнической культурой даже в предельном случае будут включать в себя элементы подданнической и парохиальной культур. Изъяны процесса политической социализации, личные предпочтения, узость кругозора или ограниченные возможности в получении образования порождают постоянно в обществе подданных и парохиалов. Любая реальная политическая культура есть определенная смесь участников, подданных и парохиалов [1, с. 137]. Важно, что в гражданской культуре участнические политические ориентации смешиваются с подданническими и парохиальными, а не замещают их. Индивиды становятся участниками политического процесса, но не отказываются от своих ориентаций в качестве подданных или парохиалов. При этом ранние ориентации – подданнические и парохиальные – не просто сохраняются наряду с участническими, а согласуются с последними [2, с. 211–212].
Рассмотренные выше типы политической культуры Г. Алмонд и С. Верба относят к «чистым» культурам, выделяя при этом три типа смешанных политических культур: (1) парохиально-подданническая культура; (2) подданническо-участническая культура; (3) парохиально-участническая культура [1, с. 140].
При парохиально-подданнической политической культуре значительная часть населения отвергает особые права племенных, деревенских или феодальных властей, ясно выражает преданность к более сложной политической системе, обладающей специализированными структурами централизованного управления. Подобная ранняя стадия перехода от местной замкнутости к централизованной власти может стабилизироваться еще до того, как возникнет полностью развитая подданническая культура. Переход от парохиальной к подданнической модели имеет чрезвычайно сложный и неустойчивый характер.
Характер перехода от парохиальной к подданнической политической культуре во многом предопределяет переход от подданнической к участнической культуре. При подданническо-участнической культуре значительная часть населения уже приобрела специализированные политические ориентации, направленные на структуры «входа», и активистский набор самоориентаций. Однако, численно превосходящая часть общества продолжает ориентироваться на авторитарную правительственную структуру и сохраняет относительно пассивный набор самоориентаций. Структурная нестабильность приводит к чередованию авторитарных и демократических правительств, а ориентированные на участие слои населения не могут стать компетентной и уверенной в себе массой граждан. Они принимают нормы участнической культуры, но их чувство правомочности не основано на опыте или уверенности в легитимности своей позиции. Может возникать синдром, включающий в себя как идеалистическое стремление к участию в политике, так и отчуждение от политической системы, от политических партий, групп интересов и средств массовой информации.
Парохиально-участническая культура означает, что политическая культура подавляющего большинства населения является парохиальной, но внедряемые в обществе структурные нормы носят в основном участнический характер. Разумеется, что для достижения согласованности нужна и участническая политическая культура. Необходимо одновременно развивать политические ориентации как на структуры «входа», так и на структуры «выхода». В обществе нет ни бюрократии, опирающейся на лояльных подданных, ни инфраструктуры, вырастающей на базе ответственных и компетентных граждан. Задача заключается в том, чтобы проникнуть внутрь парохиальных систем, не разрушая их (аспект «выхода»), но преобразуя в группы интересов (аспект «входа») [1, с. 140–143].
Связь патриотизма с политическими ориентациями индивидов и типами политической культуры является очевидной. Патриотизм определяет политические ориентации относительно собственно политической системы: (1) политического режима (оценка органов государственной власти, политических партий и движений, политических символов, конкретных лиц, осуществляющих политические функции, включая эмоциональную реакцию на носителей власти); (2) «входа» в систему (оценка требований к политической системе, поддержка политической системы и соответствующее отношение к ней); (3) «выхода» из системы (оценка решений и действий политической власти и соответствующая реакция на них). Патриотизм определяет политические ориентации относительно «других» в политической системе: (1) политической идентификации (чувство принадлежности и сопричастности к определенной социальной группе, политической партии или движению, политической идеологии); (2) политических убеждений (отношение к другим политическим силам по принципу «мы–они», «добро–зло»); (3) «правил игры» (представление о правовых и иных нормах, призванных регулировать деятельность политической системы). Патриотизм определяет и политические ориентации относительно собственного участия в политической системе: (1) политической компетентности (оценка индивидом собственных политических знаний и потенциала); (2) политической действенности (представления индивида о возможности влияния на политическую систему через индивидуальные и коллективные действия).
Патриотизм формирует в значительной степени политические стереотипы, политические мифы и политические символы, то есть те структурные составляющие политической культуры, которые имеют массовое потребление в обществе, обращены к обществу как целому, легитимируют политическую систему. Необходимо отметить, что современные отечественные исследователи уделяют особое внимание политическим символам, способным формировать чувство патриотизма у граждан России, таким, например, как русско-японская война 1904–1905 гг. [3], Великая Отечественная война 1941–1945 гг. [4], другие памятные вехи и даты нашей истории.
Политическая культура как основных, «чистых» типов, так и ее смешанных вариантов способствуют появлению патриотизма как чувства любви к родной земле определенного уровня. Парохиальная политическая культура породила патриотизм как локальное явление. Примером здесь могут служить Древняя Греция до греко-персидских войн, Древний Рим начального периода города-государства, средневековая Европа эпохи феодальной раздробленности. Подданническая политическая культура способствовала появлению патриотизма в общегосударственном, национальном масштабе. Достаточно напомнить о патриотических подъемах в России времен второго земского ополчения К. Минина и Д. Пожарского 1611–1612 гг., Отечественной войны 1812 г., русско-турецкой войны 1877–1878 гг. Участническая политическая культура сохранила патриотизм как общенациональное явление, придав ему современный характер и понимание. Однако, исторический аспект теории политической культуры является темой отдельного, самостоятельного исследования.
Список литературы и источников
- Алмонд Г. А., Верба С. Гражданская культура: Подход к изучению политической культуры (I). - Полития. 2010. № 2. С. 122–144.
- Алмонд Г. А., Верба С. Гражданская культура: Подход к изучению политической культуры (II). - Полития. 2010. № 3–4. С. 207–221.
- Алексеев А. Н. Французская медаль «Защитникам Порт-Артура». - Наука. Общество. Оборона. 2017 № 1. URL: nauka-obshestvo-oborona/2017-1-10/article-0094/ (дата обращения: 22.03.2017).
- Лапина И. Ю., Каргапольцев С. Ю. Массовый героизм советского народа в Великой Отечественной войне как количественный признак патриотизма (исходные компоненты и общая проблематика). - Наука. Общество. Оборона. 2017. № 1. URL: nauka-obshestvo-oborona/2017-1-10/article-0097/ (дата обращения: 22.03.2017).