УДК: 2-9(470)«1960/1980»

DOI: 10.24411/2311-1763-2020-10260

Для цитирования: Сазонов Д. И. «Трагическое непонимание» России и Руси. Смысловые категории жизни Русской Церкви в СССР и ее миссии в 1960-1970-е годы. Наука. Общество. Оборона. Москва. 2020;8(4):44-44.  DOI: 10.24411/2311-1763-2020-10260.

For citation:   Sazonov D. I.  «Tragic  misunderstanding»  of  Russia  and  Rus.  Semantic  categories of the life of the Russian Church in the USSR and its mission in the 1960 and 1970 уеаrs. Nauka. Obŝestvo. Oborona = Science. Society. Defense. Moscow. 2020;8(4):44-44.  (In Russ.)

DOI: 10.24411/2311-1763-2020-10260.

Конфликт интересов:  О конфликте интересов, связанном с этой статьей, не сообщалось.

Conflict of Interest: No conflict of interest related to this article has been reported.

ИСТОРИЯ ВЕРОВАНИЙ, РЕЛИГИЙ, ЦЕРКВЕЙ

Оригинальная статья

«Трагическое непонимание» России и Руси.

Смысловые категории жизни Русской Церкви в СССР

и ее миссии в 1960-1970-е годы

Д. И. Сазонов ¹

¹ Общецерковная аспирантура и докторантура им. Св. Кирилла и Мефодия,

г. Москва, Российская Федерация,

ORCID: https://orcid.org/0000-0002-3253-300X, e-mail: sazonow63.12@gmail.com 

Аннотация:

Введение. Проблема непонимания культурной частью общества духовных и религиозных основ и ценностей у другой части общества является «трагическим непониманием», которое накладывает свой отпечаток не только в плане идейного определения будущего движения страны, но и определения внутреннего содержания ценностных и целостных представлений.

Методы и результаты. В статье на исторической канве культурного развития рассматриваются смысловые понятия России и Руси имеющие понятийные формулы «Третьего Рима» и «Второго Иерусалима», их различия и противоречия, находящиеся в области религиозного и вне религиозного опыта, мессианских и эсхатологических воззрений, течений имперской стратегической концепции «переноса империи» и «замещения царств». Методом исторического анализа и сравнительных характеристик достигается вывод о могущем быть единстве существования светской (внерелигиозной) культуры и религии в одном государстве, при их автономности и наличия непонимания друг другом.

Содержание исследования. Две концепции Рима и Иерусалима вышедшие из религиозной среды имели различные обоснования. Концепция Третьего Рима трансформировалась из рамок мессианского православного царства в политическую плоскость владения миром, другая –второго Иерусалима – осталась как опыт духовного совершенствования. При исследовании исторического пути Руси-России приходится признать, что трансформация концепций произошла под воздействием европейской безрелигиозной культуры, противопоставившей культуру и религиозные представления в смысле их разных природ – атеизма и теизма. Провозглашенные в начале 1960-х годов государственные планы по построению нового коммунистического общества подразумевали отказ верующих от «отсталых религиозных представлений» в  пользу передовых и прогрессивных безрелигиозных. История показала, что эти планы не были реализованы ввиду потери мессианских представлений, заложенных в них изначально.

Заключение. На основании опыта проведения государством попыток ликвидации церковных структур в СССР в 1960-1970-е годы делается вывод о безуспешности поглощения или «перевоспитания» усилиями атеистической пропаганды религиозных убеждений в обществе. Планы по созданию безрелигиозного коммунистического общества в СССР, имеющие первоначально мессианскую концепцию, до 1960-х годов перешли в область передовой экономики и культуры. Наряду с провозглашенными планами построения коммунизма в среде верующих жила идея «Святой Руси», которая из прежних столетий перешла в XXI век.

Ключевые слова: 

 старец, Русская Церковь, государство, Русь, интеллигент, неофит

ВВЕДЕНИЕ

Понять вынесенный в заглавие статьи смысл поможет размышление о духовных связях и смыслах, заложенных в русскую историю, прежде всего в историю Русской Церкви в ХХ веке.

«Трагическим непониманием» назвала германская славистка Фэри фон Лилиенфельд ситуацию, при которой современники XVIII века – великий русский поэт А. С. Пушкин, и великий русский святой преподобный Серафим Саровский, не только не знали друг друга, но и не испытывали в друг друге никакой потребности [5, с. 13]. Как оказалось, у человека ставшего знаменем великой русской культуры, и у величайшего духовного подвижника Синодального периода Русской Церкви не было общих идеалов, целей, жизненных задач и перспектив.

Корни такого непонимания следует искать в том временном периоде, когда европеизированная Россия, начиная с XVII века, встала на европейский путь развития, приведший ее впоследствии к революционным потрясениям в начале ХХ века. Это путь политической борьбы и социальных битв. Русь, которые многие именовали «Святой Русью», в лице духовных старцев, наследников Нила Сорского и Сергия Радонежского, звала к преображению через покаяние, внутреннее умиротворение и просветление. Их келейные поучения были ответом на злободневные вопросы российской действительности. 

ИСТОРИЧЕСКИЕ СМЫСЛЫ РОССИИ И РУСИ

В дореволюционной России вопросы бытия по-своему решали все: кто-то уходил в мистицизм, кто-то в хлыстовщину, кто-то в революционное движение. В обществе на первый план острейших дискуссий выдвигались обсуждения проблем духа и плоти. Объектом общественных дискуссий, предметом споров и обсуждений образованных людей, интеллигенции, становились те же самые вопросы, которые звучали из уст сектантских проповедников в глухих городах и деревнях Сибири и русского Севера. Мистики и пророки чаяли «Третьего Завета» между Духом Святым и возрожденным человечеством. В XIX веке в стране происходило размежевание политических и духовно-нравственных сил, обострялись классовые антагонизмы. При внимательном рассмотрении, социальная природа эсхатологических чаяний была видна без труда: хлыстовство простонародья и великосветское элитарное увлечение мистицизмом Блаватской и лорда Редстока являло собой духовные искания, духовный голод, который не был утолен официальными церковными и религиозными структурами. Следует отметить, что старчество как в XIX, так и в ХХ веке осталось периферийным явлением религиозной мысли и аскетического делания. В Русской Церкви оно не стало определяющим явлением. Так, или иначе, все течения общественной и религиозной мысли и жизни дореволюционной России укладывались в извечные формулы «Третьего Рима» и «второго Иерусалима» [10, с. 25-40].

Итоги XIX века, века расцвета Оптиной и Дивеева, не были утешительными. Ни старцам, ни иерархам, которые были единомысленны с ними – таким как Феофан (Говоров) и Игнатий (Брянчанинов), ни православно-мыслящей интеллигенции, так и не удалось вывести Церковь синодальной эпохи из «паралича». Она оказалась неподготовленной к катаклизмам, которые уготовал для нее ХХ век. Напрасно архиепископ Вологодский Никон (Рождественский) в связи с прославлением многих святых-чудотворцев (в том числе прп. Серафима Саровского) в начале ХХ века предупреждал российскую общественность о грядущих роковых для царства и Церкви событиях [6, с. 68-69]. «Бесов революции» в обществе не узнали, несмотря предостережения многих, в том числе и писателей – властителей дум, например, Ф. М. Достоевского. 

Надежды, связанные с грядущим владением Константинополем и восстановлением Православного царства – стать, наконец, в начале ХХ века «Третьим Римом», были разрушены и сметены волнами нахлынувшей революции. О губительности необоснованных надежд и «великодержавного папизма» предупреждал накануне революционных событий, в 1916 году, ряд церковных иерархов, среди которых назовем архиепископа Антония (Храповицкого) [2, с. 8-10]. Впоследствии, при реализации известной формулы «Третьего Рима» трансформированной советским государством в идею царства четвертого Интернационала – не принесло желаемого успеха в плане реализации планов гегемонии советского опыта в мире. В связи чем интересно замечание А. Федотова, наряду с ним, других историков, который одной из причин гонений на Церковь в 1960-е годы называет провал использования Церкви в качестве инструментария для реализации наступательной международной стратегии СССР в конце 1940-х годов. «Православным Ватиканом» Русская Церковь так и не стала [14, с. 67].

Очень показательными для понимания смыслового узла «Россия-Русь» и реализации связанных с ним смыслов являются мысли епископа Романовского Вениамина (Воскресенского, 1871-1932). Откликаясь на проведение в жизнь декрета об отделении Церкви от государства епископ, как и многие церковные деятели того времени, давал пессимистический прогноз планам государства сбросить религиозную основу мессианского предназначения России-Руси. Он писал, что с отделением государства от религии «кончилась Святая Русь», акт отделения, по его мнению – являлся отречением государства от Христа, изгнанием Христа, апокалиптическим актом конца прежнего христианского мира, ведущим к эсхатологическим последствиям. Особенно трагическим в плане последствующих событий, по его мнению, стал акт превращения экономических технологий и отношений (социализм и коммунизм) в атеизм философско-материалистического мировоззрения. Однако, несмотря на трагичность ситуации, обращаясь в своем слове к пастве, он ободрял ее, внушая мысль, что при атеизации человечества выходом для христианина может быть не внешнее устройство государства, а созидание внутреннего человека, человека хранящего свои христианские принципы как святыни в своем сердце. Только так, по его мнению, можно сохранить Церковь Христову, вместе с тем и как организацию, как общественный институт. В его размышлениях Россия как государство отступает на второй план – в первую очередь его заботой является человек, его внутренний мир. Ибо, по мнению Воскресенского, только хранение и защита Боготворческой эволюции, следование эсхатологическим основам христианства может реализовать замысел Божий о человеке, вести человека посредством истории к его спасению. «Верность этого единственного оставшегося пути была засвидетельствована Богом, одарившим многих из них [верующих] сиянием великих духовных дарований – писал он, –  Ибо сказано, что соразмерно искушениям определены и дарования» [12, с.134].

Созвучным мыслям епископа Вениамина является написанное в конце 1920-х годов – почти в то же самое время, письмо соловецких исповедников, в котором они просили государственную власть оставить Церковь в покое, не вмешиваться в ее жизнь, предоставить ей право следовать путем ее предназначения, путем обозначенным в историографии как созидание второго Иерусалима, где священство будет иметь царское достоинство благодаря своим внутренним качествам [8, с. 419].

Вышеприведенные аргументы позволяют нам более вдумчиво рассмотреть картину происходивших событий и места религии в жизни советского человека середины ХХ века.

РУССКАЯ ЦЕРКОВЬ И ЕЕ МИССИЯ В СОВЕТСКОМ ГОСУДАРСТВЕ В 1960-1970-е годы

В конце 1950-х – начале 1960-х годов Русская Церковь испытала на себе очередное гонение, при котором существенно были сокращены ее административные структуры, а также, закрыто и разрушено  большое  количество  храмов,  имеющих  не  только  ценность духовного наследия, но и ценность памятников культурного наследия русской цивилизации. Решениями партийных постановлений, Архиерейского 1961 г. и Поместного 1971 г. соборов было нарушено, созданное при трудном диалоге с властью и компромиссами с ней, восстановленное после войны каноническое устройство управления приходскими структурами, при котором настоятель-пастырь возглавлял церковную общину. Следует отметить, что основным фронтом борьбы с религией, осуществляемой советской властью с педантичным постоянством, который можно определить как основной и главный, был идеологический фронт. Его направлениями было тотальное внедрение атеистического воспитания от детсадов до высших учебных заведений, антирелигиозные лектории во всех хозяйственных субъектах, многотиражные издания антирелигиозной литературы. Данные статистики показывают, что огромные силы и ресурсы страны были брошены на идеологический фронт для воспитания нового cоветского человека, новой общности – советского народа. Направление идеи интернационализма, подхваченное из формулы «Третьего Рима», трансформированное в создание «советского царства», подразумевало распространение советского влияния по всему миру. Большое внимание в этом вопросе уделялось и Русской Церкви, ее вкладу в «дело мира во всем мире». 

В связи с рассматриваемым явлением «трагического непонимания» в обществе форм и содержания духовного порядка, наряду с заявленными на XXI и XXII съездах партии заверениями об успехах в области построения нового коммунистического общества, рапортами о достижениях в области освоения космоса и наступления в стране научно-технической революции, открывавшими новые перспективы для воспитания безрелигиозного человека и восхищавшую большую часть советских людей, присутствовал иной взгляд. Он подразумевал реальную и трезвую оценку «достижений», ставил вопрос о цели, которую преследовали рапортовавшие об успехах строители коммунизма, а именно, о ликвидации индивидуальных особенностей человека и критического взгляд на состояние действительности. Верующие, которые по некоторым оценкам составляли половину населения СССР, оставаясь лояльными по отношению к государственной политике, уходили во внутренний мир, в котором звучала молитва, и созидались религиозные ценности.

Позицию многих верующих людей озвучил находящийся в эмиграции философ И. Ильин. «Государственная власть не считает личную душу человека самостоятельным источником воли, мысли  и дел, – определял он позицию советских властей по отношению к человеку, – Человек  [для власти]  есть  объект  произвола, повинный беспрекословным послушанием, он есть трудовой механизм, подлежащий в любой момент уничтожению». По его мнению, процесс перевоспитания верующих имел трагические последствия как преследование инакомыслящих.  «Мучительства  первых  христиан,  и  приемы  католической инквизиции не просто вернулись, – делает вывод философ о состоянии свободы в советском обществе, – они принципиально включены в самый строй нового государства» [4, с.528].

Как показала история, результаты строительства нового общества, основанного на гегемонии «единственно правильного учения марксизма-ленинизма», еще глубже раскололи общество. Осознавая  реальность  происходящего  и  подтверждая незыблемость своих вековых идеалов, в годы, когда государство притесняло религию, несмотря на свое численное превосходство среди православных Церквей (на тот момент РПЦ состояла из 67 епархий, около 6800 приходов на  территории  СССР), Русская Церковь заявляла о себе как части Вселенской Церкви. Она мыслила Церковь не как национальное образование, но основываясь на вековом опыте жизни в различных политических образованиях, заявляла о себе как о союзе верующих – «богоустановленном духовном царстве», «имеющим задачей «приобщить конечное и временное бесконечному и вечному», то есть, как об институте, живущем не столько внутренним официозом, сколько эсхатологическими парадигмами [9, с. 81-83].

Именно благодаря внутренней силе, основывающейся на духовном потенциале народа, воспитанного на вековых традициях Православия, верующие люди находили возможность духовной жизни и удовлетворение своих духовных исканий не столько в обрядности официальной Церкви, сколько искали и находили ее в общине старцев и стариц. 

В период, когда целые области Казахстана, Западной и Восточной Сибири, Урала и Севера страны находились без храмов, в глухих сельских приходах возникло широкое движение ссылаемых  туда  духовничества  и  старчества,  которое  осуществляли  репрессированные в 1930-е годы монахи и монахини, а также покинувшие закрывавшиеся монастыри в 1960-х годах в Молдавии и на Украине монастырские насельники. К ним, за советом и духовным водительством, преодолевая большие расстояния, ехали люди. Историк Сергей Бычков характеризовал свой приход в общину архимандрита Тавриона (Ботозского) тем, что был поражен, как этот монах мог говорить о духовных ценностях жизни. Он вспоминал о «бодрствующей совести» о. Тавриона, качестве, которое помогало тому «сопротивляться конформизму и не склоняться перед тоталитаризмом» [3, с. 238]. Количество духовных чад у многих старцев превышало тысячу человек. По мнению митрополита Астанайского и Казахстанского Александра (Могилева), у схиархимандрита Саввы (Остапенко) было более 7000 духовных чад, живущих во всех концах тогдашнего Советского Союза [1, с. 52]. 

Религиозные дарования открывались через монашествующих, живущих «в миру», иноках, трудившихся на гражданской службе. По свидетельству многих очевидцев, они несли свою церковную миссию среди народа, являясь его учителями и наставниками [1, с. 30]. Возникло пусть небольшое по своему количеству, но знаковое движение интеллигентов-неофитов, которые приезжали к старцам и составляли общины их духовных чад. Среди них были верующие   советские   ученые   с   мировыми   именами:   Д. С. Лихачев,   Л. А.  Арцимович, С. П. Королев, М. В. Келдыш. Движение возвращенцев и обращенцев в Церковь из числа бывших комсомольцев 1920-1930-х годов, а также ищущих свободы и идеалов молодых людей, дало ей новую кровь, новые силы, которые уже не могли сдержать воздвигнутые государством ограждения гетто, как тогда говорили – «старушичьей церкви». Второй Иерусалим не только сохранил для будущего церковного возрождения 1990-х годов веру в народе, он дал импульс для прихода в Церковь большого количества людей жаждущих, ищущих, мыслящих. Людей, которые затем, уже в 2000-е годы, вновь подняли знамя «Третьего Рима» – Святой Руси –Православного Царства, которое должно включить все территории «Русского мира», великодержавной Православной России [11, с. 70-71].

Основной  вывод  по  итогам гонений на Церковь, который сделал наряду с другим историками Н.П. Петлин, звучит так: не столько официальная Церковь смогла противостоять антирелигиозному наступлению государства, сколько в борьбе между верой и безверием человека в атеистическом государстве победил русский народ. «Православная Церковь была способна выдержать беспрецедентные преследования советской власти в течении 70 лет только потому, – писал он, – что находила самоотверженную поддержку русского народа» [7, с.166]. Вызывают интерес, в контексте данной статьи, оценки итогов антирелигиозной кампании 1960-х годов. Оценки, которые озвучил известный богослов прот. А. Шмеман. Он писал, что истинным поклонникам Бога, поклоняющимся Ему в «Духе и Истине» невозможно навязать материалистическое учение. Подчеркивал, что борьба советского государства, и в первую очередь партийной идеологии с религией была проигрышной, так как шла в формате борьбы с суеверием, а не с самими основами религии Богооткровения. Он говорит о том, что как суеверие, как закон, как рабство, религия была нужна была государству для превращения свободных людей в винтики, в служителей и рабочих безличного коллектива. «Больше всего на свете они [борцы с религией] боятся, что кто-нибудь узнает о настоящем смысле религии, – восклицал он, – об этих потрясающих, освобождающих словах Христа: «в Духе и Истине!» [15, с. 205-206].

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Рассматривая современное состояние общества следует отметить, что «Поклонение в Духе и Истине» по-прежнему является для большинства русских людей неизведанной планидой. Вывод по изложенному в статье материалу остается неутешительным – непонимание Руси Россией по-прежнему остается. Великая русская культура до сих пор остается глуха к голосу наследия св. митр. Филарета (Московского) и митр. Антония (Храповицкого), не говоря уже об опыте «внутреннего делания» старцев, описанном в «Добротолюбии» преподобного Паисия Величковского. «Трагическое непонимание» религиозных основ культуры, да не только культуры, при смешении иногда понятий религии и культуры, а основ самой религии, всегда будут вносить противоречия смыслов между поклонниками высокой культуры и подвижниками веры,    оставляя    выбор    между    «Третьим   Римом»    и    «вторым   Иерусалимом»,  между А.С. Пушкиным и прп. Серфимом Саровским. Такой взгляд будет вызывать и вызывает непонимание не только у иностранцев, но и у самих, самобытных русичей, ибо «не плоть, а дух растлился в наши дни…» [13, с. 129].

Список литературы

1. Александр (Могилев), архиеп. «Господи, Имени Твоему дай славу…». Кострома, 2009. 
2. Антоний (Храповицкий), архиеп. Чей должен быть Константинополь? Ростов-на Дону: Типография «Электра», 1916. 
3. Бычков С. Страдный путь архимандрита Тавриона. М.: Тэтис Паблишн, 2007. 
4. Ильин И. «Наши задачи». Статьи 1948-1954 гг., в 2-х т. Париж: Издание Русского Обще-Воинского союза, 1956. 
5. Лилиенфельд Ф. Восстановление? Нет – возвращение. – Литературная газета. 1988. № 15. 
6. Никон (Рождественский), архиеп. Мои дневники. Вып. 1-7. Сергиев Посад, 1914–1916. 
7. Петлин Н. П.  Православие  и  психология  русского  народа.  –  Владимирский  сборник в  честь  празднования  Тысячелетия  Крещения  Руси.  Монреаль: Издание Братства прп. Иова Почаевского. 1988. 
8. Регельсон Л. Трагедия Русской Церкви 1917-1945. М.: Крутицкое Патриаршее подворье, 1996. 
9. Русская Православная Церковь. Очерки истории 1917-1988 гг. Вып. 2. М.: Издание Московской Патриархии, 1988. 
10. Сазонов Д., прот. Церковь и государство: на пути к третьему Риму. – Романовские чтения. История Российской государственности и династия Романовых: актуальные проблемы изучения. Материалы конференции. Кострома: Костромской государственный университет имени Н. А. Некрасова, 2008. 
11. Сила нации – в силе духа. Книга размышлений Святейшего Патриарха Кирилла. Сост. А. В. Велько. Минск: Белорусская Православная Церковь, 2009. 
12. Страж Церкви Христовой: Священномученик Вениамин (Воскресенский), жизненный путь, письма, документы. Составитель епископ Рыбинский Вениамин (Лихоманов), И.Г. Менькова. М.: Изд-во ПСТГУ, 2018. 
13. Тютчев Ф. Наш век. Соч. в 2-х т. Т. 1. М.: Изд-во «Правда», 1980. С.129.
14. Федотов А. А. Русская Православная Церковь в1943-2000 гг.: внутрицерковная жизнь, взимоотношения с государством и обществом (по материалам Центральной России). Иваново, 2009.  
15. Шмеман А., прот. Воскресные беседы. Paris: YMKA-PRESS, 1989. 

Информация об авторе

Сазонов Дмитрий Иванович (Протоиерей Дмитрий Сазонов), кандидат богословия, докторант Общецерковной аспирантуры и докторантуры имени св. Кирилла и Мефодия, г. Кострома, Российская Федерация.

Автор-корреспондент

Сазонов Дмитрий Иванович (Протоиерей Дмитрий Сазонов), e-mail: sazonow63.12@gmail.com.

HISTORY OF FAITH, RELIGION, DENOMINATION OR CHURCH

Original Paper

«Tragic misunderstanding» of Russia and Rus.

Semantic categories of the life of the Russian Church in the USSR

and its mission in the 1960 and 1970 уеаrs

Dmitriy I. Sazonov¹

¹ Church graduate school. St. Cyril and Methodius, Moscov, Russian Federation,

ORCID: https://orcid.org/0000-0002-3253-300X, e-mail: sazonow63.12@gmail.com 

Abstract:

Introduction. The problem of the cultural part of society not understanding the spiritual and religious foundations of values in another part of society is a "tragic misunderstanding", which leaves its mark not only in terms of the ideological definition of the future movement of the country, but also in determining the internal content of value representations.

Methods and results. The article examines the semantic concepts of Russia and Rus, the conceptual formulas of "Third Rome" and "Second Jerusalem", their differences and contradictions, which are in the field of religious and non-religious experience, Messianic and eschatological views, trends of the Imperial strategic concept of "transfer of Empire" and "replacement of kingdoms". By the method of historical analysis and comparative characteristics, a conclusion is reached about the possible unity of the existence of secular (non-religious) culture and religion in one state, with their autonomy and lack of understanding of them.

The contents of the study. The two concepts of Rome and Jerusalem, that emerged from the religious environment had different justifications. The concept of the Third Rome was transformed from the framework of the Messianic Orthodox Kingdom into the political plane of world ownership, while the other-the second Jerusalem-remained as an experience of spiritual improvement. When studying the historical path of Russia-Russia, we have to admit that the transformation of concepts occurred under the influence of the European irreligious culture, which contrasted culture and religious ideas in the sense of their different natures – atheism and theism. Declared in the early 1960s, state plans to build a new Communist society implied the rejection of believers from "backward religious ideas" in favor of advanced and progressive non-religious ones. History has shown that these plans were not implemented due to the loss of the Messianic ideas that were originally embedded in them.

Conclusion. Based on the experience of the state's attempts to liquidate Church structures in the USSR in the 1960s and 1970s, it is concluded that the absorption or "re-education" by the efforts of atheistic propaganda of religious beliefs in society was unsuccessful. Plans to create a non-religious Communist society in the USSR that initially had a Messianic concept until the 1960s moved into the field of advanced Economics and culture.. Along with the declared plans for building communism, the idea  of  "Holy  Russia"  lived  among  the  faithful,  which  passed  from  the  previous  centuries  to the XXI century.

Keywords: 

 elder, Russian Church, state, Rus, intellectual, neophyte

References

1. Aleksandr (Mogilev), arhiep., 2009, «Gospodi, Imeni Tvoemu daj slavu…» ["Lord, give your name glory ..."]. Kostroma, 2009. (In Russ.)
2. Antonij (Hrapovickij), arhiep., 1916, Chej dolzhen byt' Konstantinopol'? [Whose should Constantinople be?]. Rostov-na-Donu: Tipografiya «Elektra», 1916. (In Russ.)
3. Bychkov S., 2007, Stradnyj put' arhimandrita Tavriona [The Passionate Path of Archimandrite Tavrion]. Moskva: Izdatel'stvo «Tetis Pablishn», 2007. (In Russ.)
4. Il'in I., 1956, «Nashi zadachi». Stat'i 1948-1954 gg., v 2-h t. ["Our Tasks". Articles 1948-1954, in 2 volumes]. Parizh: Izdanie Russkogo Obshche-Voinskogo soyuza, 1956. (In Russ.)
5. Lilienfel'd F., 1988, Vosstanovlenie? Net – vozvrashchenie [Recovery? No - return]. –Literaturnaya gazeta. 1988. № 15. (In Russ.)
6. Nikon (Rozhdestvenskij), arhiep., 1914–1916, Moi dnevniki [My diaries]. Vyp. 1-7. Sergiev Posad, 1914–1916. (In Russ.)
7. Petlin N. P., 1988, Pravoslavie i psihologiya russkogo naroda [Orthodoxy and psychology of the Russian people]. – Vladimirskij sbornik v chest' prazdnovaniya Tysyacheletiya Kreshcheniya Rusi [Vladimir collection in honor of the celebration of the Millennium of the Baptism of Rus]. Monreal': Izdanie Bratstva prp. Iova Pochaevskogo. 1988. (In Russ.)
8. Regel'son L., 1996, Tragediya Russkoj Cerkvi 1917-1945 [The Tragedy of the Russian Church 1917-1945]. Moskva: Krutickoe Patriarshee podvor'e, 1996. (In Russ.)
9. Russkaya Pravoslavnaya Cerkov'. Ocherki istorii 1917-1988 gg. [Russian Orthodox Church. Essays on the history of 1917-1988]. Vyp. 2. Moskva: Izdanie Moskovskoj Patriarhii, 1988. (In Russ.)
10. Sazonov D., prot., 2008, Cerkov' i gosudarstvo: na puti k tret'emu Rimu [Church and State: Towards a Third Rome]. – Romanovskie chteniya. Istoriya Rossijskoj gosudarstvennosti i dinastiya Romanovyh: aktual'nye problemy izucheniya. Materialy konferencii. – Kostroma: KGU im. N. A. Nekrasova. 2008. (In Russ.)
11. Sila nacii – v sile duha. Kniga razmyshlenij Svyatejshego Patriarha Kirilla [The strength of a nation is in the strength of the spirit. The book of thoughts of His Holiness Patriarch Kirill]. Sost. A. V. Vel'ko. Minsk: Belorusskaya Pravoslavnaya Cerkov', 2009. (In Russ.)
12. Strazh Cerkvi Hristovoj: Svyashchennomuchenik Veniamin (Voskresenskij), zhiznennyj put', pis'ma, dokumenty [Guardian of the Church of Christ: Hieromartyr Benjamin (Resurrection), life, letters, documents]. Sost. Episkop Rybinskij Veniamin (Lihomanov), I. G. Men'kova. Moskva: Izd-vo PSTGU, 2018. (In Russ.)
13. Tyutchev F., 1980, Nash vek. Soch. v 2-h t. [Our century. Op. in 2 volumes]. T. 1. Moskva: Izd-vo «Pravda», 1980. S. 129. (In Russ.)
14. Fedotov A. A., 2009, Russkaya Pravoslavnaya Cerkov' v 1943-2000 gg.: vnutricerkovnaya zhizn', vzimootnosheniya s gosudarstvom i obshchestvom (po materialam Central'noj Rossii) [Russian Orthodox Church in 1943-2000: internal church life, relations with the state and society (based on materials from Central Russia)]. Ivanovo, 2009. (In Russ.)
15. Shmeman A., prot., 1989, Voskresnye besedy [Sunday Talks]. Paris: YMKA-PRESS, 1989. (In Russ.)

Information about the author 

Dmitriy I. Sazonov (Archpriest Dmitry Sazonov), Cand. Sci. (Theology), doctoral student of the General Church Graduate and Doctoral School St. Cyril and Methodius, Kostroma, Russian Federation.

Corresponding author

Dmitriy I. Sazonov (Archpriest Dmitriy Sazonov), e-mail: sazonow63.12@gmail.com