Наука. Общество. Оборона. 2023. Т. 11. № 2. С. 18–18.
Nauka. Obŝestvo. Oborona. 2023. Vol. 11, no. 2. P. 18–18.
УДК: 93/908+343.979«1953»
DOI: 10.24412/2311-1763-2023-2-18-18
Поступила в редакцию: 29.01.2023 г.
Опубликована: 06.04.2023 г.
Submitted: January 29, 2023
Published online: April 6, 2023
Для цитирования: Пашкин А.Г. Особенности борьбы с уголовной преступностью в 1953 году (на материалах Среднего Поволжья) // Наука. Общество. Оборона. 2023. Т. 11, №2(35). С. 18-18.
https://doi.org/10.24412/2311-1763-2023-2-18-18.
For citation: Pashkin A.G. Features of the fight against criminal crime in 1953 (based on the materials of the Middle Volga region) . – Nauka. Obŝestvo. Oborona = Science. Society. Defense. Moscow. 2023;11(2):18-18. (In Russ.).
https://doi.org/10.24412/2311-1763-2023-2-18-18.
Конфликт интересов: О конфликте интересов, связанном с этой статьей, не сообщалось.
Conflict of Interest: No conflict of interest related to this article has been reported.
© 2023 Автор(ы). Статья в открытом доступе по лицензии Creative Commons (CC BY). https://creativecommons.org/licenses/by/4.0/
© 2023 by Author(s). This is an open access article under the Creative Commons Attribution International License (CC BY)
ОБЩЕСТВЕННАЯ И ГОСУДАРСТВЕННАЯ БЕЗОПАСНОСТЬ
Оригинальная статья
ОСОБЕННОСТИ БОРЬБЫ С УГОЛОВНОЙ ПРЕСТУПНОСТЬЮ В 1953 ГОДУ
(НА МАТЕРИАЛАХ СРЕДНЕГО ПОВОЛЖЬЯ)
Пашкин Андрей Геннадьевич 1
1 Государственный архив новейшей истории Ульяновской области,
г. Ульяновск, Российская Федерация,
ORCID: https://orcid.org/0000-0003-2602-1806, е-mail: pashkin.ag@yandex.ru
Аннотация:
В статье приведена попытка реконструкции процессов, протекавших в партийных, судебно-следственных и правоохранительных органах Среднего Поволжья в условиях ухудшения криминогенной обстановки 1953 году. Источниковую основу составили материалы региональных управлений милиции, прокуратуры, юстиции, комитетов КПСС Куйбышевской и Ульяновской областей, большинство из которых вводится в научный оборот впервые. В результате проведенного исследования было установлено, что Указ Верховного Совета СССР «Об амнистии» обострил взаимные противоречия органов милиции, суда и прокуратуры в Среднем Поволжье. Судебно-следственные органы фактически устранились от проведения борьбы с преступностью, сосредоточившись на искоренении незаконного привлечения граждан к уголовной ответственности. Весьма мягкая карательная политика судов, прекращение уголовных дел, скоротечное освобождение из мест заключения лиц, ранее судимых за совершение тяжких преступлений, уже к июню 1953 г. привели к резкому росту преступных проявлений. Реакцией на ухудшение криминогенной обстановки стало лишь некоторое усиление деятельности милиции, которая, несмотря на все попытки, не имела возможности без привлечения судебно-следственных органов пресечь рост преступности. К осени 1953 г. в разы увеличилось количество хулиганств, убийств, ограблений и разбойных нападений. Однако, как в Куйбышевской, так и в Ульяновской областях разработка и внедрение единой программы по улучшению криминогенной обстановки было осуществлено лишь в октябре. В последние месяцы 1953 г. решениями областных комитетов КПСС было усилено взаимодействие органов милиции и прокуратуры. Судебные инстанции сократили сроки расследования дел, а также усилили карательную политику. В результате, к началу 1954 г. удалось не только сдержать рост числа тяжких преступных деяний, но и снизить их количество в два – три раза.
Ключевые слова: Среднее Поволжье, уголовная преступность, амнистия, суд, прокуратура, милиция
ВВЕДЕНИЕ
Проблема противодействия уголовной преступности в условиях реализации амнистии 1953 г. и её последствий по настоящее время вызывает интерес у отечественных и зарубежных исследователей. Многофакторность ухудшения криминогенной обстановки, радикальность произошедших за короткий промежуток времени изменений позволяют реконструировать процессы, выделить позитивный опыт мобилизации государства и общества для пресечения роста криминализации социума.
Историография проблемы достаточно обширна. Ряд ученых уделяют особое внимание авторству амнистии 1953 года. Так, Е.Н. Тязин отметил, что фактически, амнистия была связана с попытками Л.П. Берия перестроить структуру МВД, исключив все хозяйственные направления деятельности [11, с. 53]. В большинстве трудов исследователи указывают на негативное влияние амнистии на криминогенную обстановку и изменение состава уголовной преступности как в целом по стране [7; 10], так и в регионах [5, с. 766]. В частности, Е.Е. Воробьева указала, что рост преступности был вызван не рецедивностью уголовно-наказуемых деяний среди амнистированных, а сложностями социализации и встраивания в экономику бывших заключенных [2, с. 74]. В свою очередь, Е.Ю. Зубкова также причислила к детерминантам роста преступности фактор неготовности общества принять амнистию [3, с. 158].
В сферу интересов исследователей попали и вопросы модернизации механизмов борьбы с уголовной преступностью. Под воздействием изменения состава уголовной преступности, по мнению В.И. Костина, были внесены значительные изменения в работу милиции [4, с. 90]. Особую важность имеют выводы А.В. Пыжикова и В.И. Упорова о том, что амнистия положила начало изменению взаимодействия правоохранительных и судебно-следственных органов в деле обеспечения законности судебного процесса и судебной репрессии. [8, с. 273; 12, c. 226]. Зарубежные авторы, в частности М. Эли, рассматривают амнистию прежде всего с позиции ликвидации ГУЛАГа, и в контексте изменений в пенитенциарной системе. [13, с. 495]
Тем не менее, несмотря на значительное количество научных трудов, до настоящего времени почти не освещены вопросы взаимодействия партийных, правоохранительных и судебно-следственных органов, а в региональной ретроспективе Среднего Поволжья не изучена проблема влияния амнистии на структуру криминогенной обстановки.
Источниковую основу исследования составили материалы из фондов государственных архивов Ульяновской и Самарской областей. Протоколы заседаний бюро, доклады инструкторов административных отделов Куйбышевского и Ульяновского обкомов КПСС позволили реконструировать деятельность партийных организаций по выстраиванию процессов борьбы с преступностью в исследуемый период. Докладные записки, спецсообщения, протоколы совещаний территориальных органов милиции, суда и прокуратуры послужили основой для установления основных направлений работы по нормализации криминогенной обстановки и результатов их реализации. Статистические данные о количестве преступлений были привлечены из отчетных материалов прокуратуры Куйбышевской области и Министерства юстиции Ульяновской области.
Методологическую основу исследования составили общенаучный методы формальной логики, принцип историзма, а также методы источниковедческого анализа, критики источников и взаимной проверки данных.
КРИМИНОГЕННАЯ ОБСТАНОВКА В СРЕДНЕМ ПОВОЛЖЬЕ НАКАНУНЕ АМНИСТИИ И ПРОТИВОРЕЧИЯ ПЕРВОГО ПОЛУГОДИЯ 1953 ГОДА
Статистические данные и докладные записки правоохранительных и судебно-следственных органов позволяют утверждать, что определенное ухудшение криминогенной обстановки на территории Среднего Поволжья стало регистрироваться в 1951 году. Так, если на территории Куйбышевской области в 1950 г. за грабежи и разбои было осуждено 43 человека, то в 1952 г. – 262, в Ульяновской области – 28 и 55 человек соответственно. Количество хулиганств в Куйбышевской области увеличилось за эти годы на 326%, в Ульяновской области на 170% (1).
Последовавшие в августе – сентябре 1952 г. усиление мер охраны общественного порядка, вовлечение общественности оказали положительное влияние и к январю – февралю 1953 г. наметилось устойчивое снижение числа уголовных проявлений. Удалось наладить взаимодействие органов прокуратуры и милиции в части следственной и оперативной работы, которое было дестабилизировано начавшейся в 1950 г. борьбой с незаконным привлечением к уголовной ответственности, изучить судебную практику, и на основе полученных результатов принять меры к ужесточению карательной политики народных судов в отношении хулиганов. В результате, на территории Куйбышевской области к концу февраля 1953 г. было выявлено снижение количества зарегистрированных преступлений на 25%, в Ульяновской области – на 29% (2).
Указом Верховного Совета СССР от 27 марта 1953 г. «Об амнистии» не только были освобождены все заключенные, осужденные на срок лишения свободы до 5 лет, но и прекращены производством все следственные дела и дела, не рассмотренные судами, за которые было предусмотрено наказание в виде лишения свободы на срок до 5 лет, а также дела по должностным и хозяйственным преступлениям [9, с. 15]. В границах Куйбышевской области из тюрем, лагерей к 15 апреля 1953 г. органами прокуратуры было санкционировано освобождение 10622 человек, из которых немедленно вышли на свободы около 6 тысяч человек. К 16 мая также было освобождено 12289 человек (3). Задержка освобождения в Куйбышеве была вызвана производственной необходимостью выполнения строительных работ на Куйбышевском гидроузле [1, с. 22].
Сравнимой по масштабам была и кампания по отмене наказаний. В Куйбышевской области судебными органами было прекращено 2428 уголовных дел, освобождены от наказания 6897 человек, приговоренных к исправительно-трудовым работам. Необходимо отметить, что из этого количества 1820 человек нарушили трудовую дисциплину и 465 человек не выработали минимума трудодней, остальные же совершили общеуголовные преступления. В органах милиции и прокуратуры было прекращено и приостановлено следственных и уголовных дел на 1319 человек, в том числе были освобождены из-под стражи 177 человек. Также органы прокуратуры отказали в возбуждении по материалам и сообщения 2275 уголовных дел на 2385 человек (4). В итоге, только в одном регионе Среднего Поволжья смогли избежать уголовного преследования 8316 человек, совершивших общеуголовные преступления.
Судебные работники под впечатлением Указа стали не просто ослаблять карательную практику, а изыскивали все возможные основания для амнистирования преступников. Так, 8 апреля 1953 г. народный суд 1-го участка г. Ульяновска рассмотрел дело по обвинению двух граждан в спекуляции и, хотя факт преступной деятельности был доказан, освободил их в зале суда по амнистии. Начальник Ульяновского областного управления милиции, жалуясь в обком КПСС на действия судьи, отмечал: «Около нарсуда собралось большое количество обывателей и спекулянтов, и когда подсудимые были освобождены из-под стражи из зала судебного заседания, спекулянты буквально учинили демонстрацию и на руках перенесли их через дорогу» (5). Таким образом, была утрачена не только карательная, но и воспитательная роль суда.
Изменения достаточно негативно отразились и на работе органов прокуратуры. Фактически с апреля районные прокуратуры свернули любое следствие и оперативную разработку всех экономических преступлений, что не устраивало областные партийные власти. Поэтому в конце апреля Ульяновский обком КПСС потребовал от прокурора области В.С. Блинкова провести проверку районных прокуратур по осуществлению ими борьбы с растратами и хищениями в потребительской кооперации (6). Аналогичная проверка, только по борьбе с расхищениями в РПС и спекуляцией, была проведена и в отношении районных прокуратур Куйбышевской области (7).
Кроме того, ухудшилось и качество следственной работы. Так, если во втором полугодии 1952 г. из судов на доследование прокурорам было возвращено 7,3% дел, то по итогам первого полугодия 1953 г. – 10,9%. Прокурор Ульяновской области Блинков на заседании бюро обкома КПСС был подвергнут резкой критике за то, что принципиально не выезжал в районы, а руководство осуществлял кабинетным порядком. При этом, в отличие от милиции, кадры районных прокуратур были укомплектованы в полном объеме (8).
Прекращение большинства оперативных разработок, оправдательные приговоры весьма болезненно отразились на сотрудниках милиции. Более-менее стабильную работу органов охраны правопорядка в марте 1953 г. прервали колоссальные изменения. С 10 марта 1953 г. началось объединение МВД СССР и МГБ СССР, за которым последовала смена командного состава на местах, в том числе в Куйбышевской и Ульяновской областях, а также перевод местных органов милиции в состав МВД СССР [6, с. 110, 146]. Материально-бытовое обеспечение милиционеров в Среднем Поволжье также нельзя было назвать хорошим. Так, по состоянию на первое полугодие 1953 г. не имели жилой площади 126 сотрудников Куйбышевского областного и городского управлений милиции. В результате, все произошедшие изменения негативно отразились на моральном духе сотрудников милиции. Среди милиционеров Ульяновского гарнизона стали распространяться слухи о предстоящем сокращении штатов. Почти все сотрудники ОБХСС с апреля 1953 г. прекратили осуществлять даже оперативное наблюдение. Стала снижаться и дисциплина, количество самовольных уходов с поста возросло почти вдвое по сравнению с последними месяцами 1952 года. Органы милиции, основываясь на многолетнем опыте борьбе с преступностью, в том числе и в условиях амнистии 1945 г., апеллировали к местным партийным организациям с просьбами о необходимости объединения усилий в предупреждении роста криминализации общества. Однако региональные комитеты КПСС фактически устранились от руководства процессом борьбы с преступностью. Ульяновский обком партии оставил проблемы милиционеров без внимания, а Куйбышевский обком попытался отреагировать, приняв 5 мая 1953 г. постановление «О критических замечаниях, высказанных коммунистами на партийном собрании парторганизации Управления милиции города Куйбышева 13 апреля 1953 г.». Решение было пространным, и касалось усиления массово-политической и культурно-воспитательной работы среди личного состава (9).
НЕГАТИВНЫЕ ТЕНДЕНЦИИ ЛЕТА – ОСЕНИ 1953 ГОДА
С мая 1953 г. криминогенная обстановка в двух исследуемых регионах стала резко ухудшаться. Преступники восприняли амнистию и прекращение уголовных дел как сигнал безнаказанности. С Куйбышева и Ульяновска были сняты паспортные режимы пребывания, что сказалось на скоплении в областных центрах амнистированных, а также гастролирующего преступного элемента. Основываясь на 8 спецсообщениях Куйбышевского областного управления милиции, 16 июня 1953 г. бюро Куйбышевского обкома КПСС приняло постановление «Об усилении охраны общественного порядка в г. Куйбышеве». Однако касалось оно исключительно работы милиции, и не затрагивало органы суда и прокуратуры. Исполняя решение обкома, в начале июля 1953 г. для усиления наружно-оперативных мероприятий было привлечено 609 человек. В местах массового скопления были дополнительно выставлены 14 постов, а при городских отделениях милиции были созданы подвижные оперативные группы численностью по 5 человек, которые на автомобилях патрулировали наиболее неблагоприятные по криминогенной ситуации места. Под оперативное наблюдение были взяты все амнистированные, ранее отбывавшие наказания за тяжкие преступления. Это позволило лишь частично улучшить криминогенную обстановку в городе. За первые 10 дней июля 1953 г. удалось ликвидировать 5 грабительских и 9 воровских групп численностью в 27 человек, а также задержать 32 грабителя-одиночки. Из привлеченных милицией города к уголовной ответственности 64 человек 29 были ранее освобождены по амнистии (10). Ульяновское областное управление милиции сигнализировало в обком КПСС о резком росте числа преступлений, а также о том, что силами милиционеров невозможно справиться с возросшим количеством преступных проявлений и одновременно проводить профилактические мероприятия в отношении амнистированных, но какая-либо помощь правоохранительным органам оказана не была (11).
В действительности, изменения марта 1953 г. отрицательно сказались на взаимодействии органов милиции и прокуратуры. Так, если на территории Ульяновской области в 1952 г. удельный вес следственных работников милиции в расследовании преступлений составлял 37%, то с мая по октябрь 1953 г. он увеличился до 51%, а в границах некоторых сельских районов был еще выше. Например, в Ново-Малыклинском районе милицией были расследованы 65,3% дел, в Барановском 56,1%. Такие тенденции приводили к снижению оперативной работы милиционеров по предупреждению преступности и розыску преступников, так как рабочее время тратилось на расследование преступлений. В результате, только за летние месяцы 1953 г. в областном центре осталось нераскрытыми 17 разбойных нападений, 29 краж личной собственности и одно убийство. Раскрываемость преступлений также снизилась. Если с мая по октябрь 1952 г. было прекращено в стадии расследования 10,5% к числу оконченных дел, то за тот же период 1953 г. – 23,7%, при этом 61,3% было прекращено за необнаружением преступников и 18,5% за недоказанностью преступления. Из категории дел о грабежах и кражах личной собственности 45% дел было прекращено за нераскрытием преступлений. В сельских районах почти полностью прекратился деловой контакт между следователями и оперативными работниками милиции. Обе структуры стали работать обособлено, не оказывая друг другу помощи. Как только уголовное дело переходило к следователю прокуратуры, милиционеры прекращали оперативную работу, даже если преступники не были полностью разоблачены, либо не были установлены их сообщники (12).
Такое положение дел свидетельствовало о необходимости консолидации правоохранительных и судебно-следственных органов в деле борьбы с преступностью. Однако, что в Куйбышевской, что в Ульяновской области продолжалась «травля» работников милиции со стороны прокуроров и судей. Так, в начале июня 1953 г. Куйбышевская облпрокуратура выявила несколько случаев задержания без достаточных основаниях в отделениях милиции Куйбышевского и Сталинского районов г. Куйбышева. 20 июня 1953 г. в отделе административных и торгово-финансовых органов обкома КПСС было проведено совещание и с представителями областного Управления милиции и отделений г. Куйбышева на тему нарушения закона при задержании граждан и ведении следствия (13). Так, одна из народных судей 19 августа 1953 г. сообщала в Ульяновский обком КПСС: «В работе органов милиции до сих пор не изжит вредный принцип – сначала арестовать, а потом разобраться. Необъективный подход к расследованию дел нередко приводит к необоснованному преданию суду советских граждан» (14).
Между тем, уже в августе 1953 г. органы милиции фактически «захлебывались» от роста числа уголовных проявлений. Агентурная сеть требовала серьезной оперативной работы, на которую не хватало времени. В свою очередь, прежние разработки не могли принести необходимый результат, а среди амнистированных агентуру было набрать сложно из-за чрезмерной занятости оперативных работников. О том, что загруженность имела место быть, свидетельствует почти полное отсутствие реакции на поступавшие от граждан сигналы и сообщения. При проверке районных отделений милиции Куйбышевской области было установлено, что заявления регистрировались, но каких-либо мер по ним не принималось. О том, что сотрудники милиции уже с лета 1953 г. фактически «жили» на рабочих местах, свидетельствует описание проверяющими Сызранского городского отдела милиции: «… столы захламлены бумагами, блокнотами, тетрадями, черновыми записями, личной перепиской, продуктами питания и обрывками бумаг» (15).
Ульяновская милиция из-за нехватки времени также фактически перестала реагировать на все заявления граждан, связанные с хищением личной собственности и хулиганствами. Например, в Тиинское районное отделение милиции за период с 1 апреля по 1 октября 1953 г. от граждан поступило 68 заявлений, из которых были рассмотрены только пять. В частности, заявление гражданина К. о краже у него 40 пудов сена, поданное 19 апреля 1953 г., было принято к рассмотрению только 27 октября. На такую практику не могли воздействовать даже местные партийные организации. Так, 28 июля 1953 г. Николо-Черемшанский райком КПСС направил в районные отдел материал о хулиганских действиях в здании райкома гражданина Н., и материал расследовался вплоть до 20 октября (16).
С другой стороны, большинство заявлений были вызваны не какими-либо преступлениями, а паническими слухами, распространявшимися среди населения. Только по одному Мелекесскому городскому отделу милиции таких случаев насчитывалось более двадцати. Например, 17 сентября гражданка И. в заявлении указала, что во время похода в лес видела труп милиционера. Перед приходом в милицию она рассказала об увиденном знакомым, и к моменту подачи сигнала по городу распространились слухи о том, что амнистированные убивают милиционеров. При проверке на месте оказалась, что в землю была зарыта павшая коза, а неподалеку от неё валялась старая фуражка железнодорожника. 2 октября 1953 г. из проходной будки Льнокомбината охраной было сообщено, что в конце ул. Луговой, где и находился комбинат, лежит труп неизвестного человека, в голове которого торчит нож. Проверкой на месте не было обнаружено ни трупа, ни тех, кто сообщил о трупе. При разговоре с охранником оперативники выяснили, что рабочие вечерней смены, проходя через проходную, говорили, что видели такой труп. Однако, ни до поступления сигнала, ни после в городе не было обнаружено ни одного тела с признаками насильственной смерти. Из-за большого потока ошибочных заявлений 10 октября начальник Мелекесского горотдела милиции лейтенант А.М. Голов сообщал в горком КПСС: «Мы просим через партийные, комсомольские и профсоюзные организации и в особенности через актив города провести массово-разъяснительную работу, особенно среди неорганизованного населения, по вопросу распространения ложных слухов и их разоблачения перед общественностью» (17).
Анализ реализации процессов борьбы с уголовной преступностью на территории Куйбышевской и Ульяновской областей за период с апреля по октябрь 1953 г. дает основание говорить о разобщенности, а подчас и вражде правоохранительных, следственно-надзорных и судебных органов. Так, с июня месяца среди райпрокуроров Ульяновской области распространилась практика ухода в отпуск без оставления сменщиков, из-за чего деятельность надзорного органа фактически приостанавливалась. Райкомы пытались воздействовать на прокуроров, что приводило лишь к внутренним конфликтам – районные следователи и прокуроры жаловались непосредственно в ЦК КПСС на случаи вмешательства партийных организаций в их оперативную работу. Обострились и взаимные претензии народных судей и районных прокуроров, в большинстве своём на почве мягких и оправдательных приговоров, зачастую не имевших под собой каких-либо оснований (18). Внутренние конфликты достигли такого масштаба, что разрешить их самостоятельно райкомы не имели возможности. Так, 19 июля 1953 г. первый секретарь Барановского райкома КПСС А. Гладков попросил обком содействовать в направлении в район группы работников областной прокуратуры и областного управления Министерства юстиции, чтобы одновременно проверить работу обеих структур и прекратить неприязненные отношения между судом и прокуратурой (19). Склоки и конфликты стали наблюдаться даже среди членов Ульяновского областного суда (20). Каждый из акторов борьбы с преступностью считал, что только его организация занимается противодействием криминализации общества, пока остальные бездействуют, и не стеснялся сообщать об этом. Например, начальник Ульяновского областного управления Министерства юстиции Дровников так охарактеризовал сложившуюся ситуацию в докладной записке на имя первого секретаря Ульяновского обкома КПСС: «В третьем квартале 1953 г. число уголовных преступлений увеличилось в 2 раза по сравнению со вторым кварталом. Я считаю, что работники областного суда, милиции и прокуратуры после издания Указа “Об амнистии” почти полностью прекратили работу и почили на лаврах» (21).
В действительности, работники как народных, так и областных судов оказались под столь сильным влиянием либеральных тенденций, что внедрили в практику применение не предусмотренных законом мягких мер наказания, либо вообще старались свести к минимуму число приговоров с лишением свободы. Например, на территории Ульяновской области за второй и третий кварталы 1953 г. в 25,1% приговоров по уголовным делам о хищении общественной и государственной собственности судьи применили сроки заключения на 6 месяцев, что не было предусмотрено законодательством, а в 22,2% – условное осуждение и исправительно-трудовые работы. Более 50% уголовных дел о спекуляции также завершились мерами условного осуждения. Еще хуже обстояло дело с реализацией карательной политики в отношении хулиганства. Так, к мерам наказания, не связанным с лишением свободы, было приговорено 18,9% подсудимых по ст. 74 УК, 26,6% были приговорены к лишению свободы на срок до одного года, а 24,4% — оправданы судом. Столь мягкая судебная репрессия, умышленное искажение квалификации состава преступления крайне негативно сказывались на криминогенной обстановке, порождали рецедивность, в особенности, в отношении тяжких преступлений. Например, суд 1-го участка г. Ульяновска в сентябре 1953 г. неосновательно оправдал и освободил из-под стражи злостного хулигана Н., который ранее был амнистирован. Пока областной суд отменял незаконное решение, находившийся на свободе Н. успел собрать преступную группу и совершил несколько ограблений жителей города (22).
Уклонение региональных партийных организаций от руководства процессом борьбы с преступностью, склоки среди представителей правоохранительных и судебно-следственных органов, чрезмерная загруженность работников милиции привели к тому, что по итогам первого месяца осени 1953 г., криминогенная обстановка в обоих исследуемых регионах не просто ухудшилась, но и изменила свою структуру. Так, если в апреле 1953 г. на территории г. Куйбышева было зарегистрировано 101 преступление, то в июне – 183, в августе – 247, в октябре – 314. Согласно выводам Куйбышевского областного управления милиции, рост числа преступлений был вызван рецедивностью среди амнистированных, а также влиянием последних на неустойчивую молодежь. С апреля по октябрь 1953 г. на территории Куйбышевской области было арестовано 563 амнистированных, что составило 32% к общему количеству, в том числе 107 из них совершили разбойные нападения, 141 – хулиганство, 12 – убийство, 275 – кражи (23). В Ульяновской области с мая по октябрь 1953 г. к уголовной ответственности было привлечено на 34% меньше, чем за аналогичный период 1952 г., по г. Ульяновску – на 14%. Однако число хищений личного имущества граждан увеличилось на 68,4%, число разбойных нападений на 66%, хулиганств на 40%, убийств на 371,7%. Из 105 убийств лишь одно было совершено на почве ограбления, а все остальные явились следствием хулиганских выходок (24). Кроме того, росло количество должностных корыстных преступлений, что стало следствием прекращения даже крупных по объемам похищенного уголовных дел. Преступники продолжали чувствовать себя безнаказанными, и вновь шли на совершение незаконных действий. Так, в Куйбышевской области за первое полугодие 1953 г. объем растрат и хищений в системе потребительских союзов составил 29056 руб., в то время как за аналогичный период 1952 г. – 14339 руб. (25)
РАЗРАБОТКА И РЕАЛИЗАЦИЯ РЕГИОНАЛЬНЫХ ПРОГРАММ ПО НОРМАЛИЗАЦИИ КРИМИНОГЕННОЙ ОБСТАНОВКИ В НОЯБРЕ – ДЕКАБРЕ 1953 ГОДА
Разработка региональных программ по нормализации криминогенной обстановки началась лишь к концу октября 1953 года. Так, Куйбышевский обком КПСС принял постановление «О мерах улучшения охраны общественного порядка и борьбы с уголовной преступностью в городах и районах области» 28 октября 1953 г., Ульяновский обком КПСС – 30 октября. Оба постановления можно считать комплексной программой борьбы с распространением уголовной преступности среди населения, так как они объединяли усилия правоохранительных, следственных и судебных органов, а также общественных организаций.
В первую очередь была модернизирована работа милиции. В Куйбышевской области с 1 ноября 1953 г. начальствующий и оперативный состав был переведен на двухсменную работу, а с рядовым и сержантским составом были проведены десятидневные сборы с лекциями по оперативным практикам. Все сложные уголовные дела, с большим объемом оперативных мероприятий, были изъяты из периферийных органов и переданы в следственный отдел областного управления милиции. Это позволило высвободить оперативные ресурсы для мониторинга наиболее опасных видов преступлений и пресечения деятельности активно действовавших преступников-рецидивистов. Силами личного состава оперативных отделов и участковых уполномоченных был усилен контроль за поведением амнистированных, ранее судимых за опасные виды преступлений. В г. Куйбышеве было восстановлено ночное патрулирование в местах концентрации преступного элемента, для чего при отделе уголовного розыска Управления милиции по г. Куйбышеву создали 7 оперативных групп. Члены бригад содействия милиции перешли на систему обязательных дежурств не менее 40 часов в месяц, а общая численность бригадмильцев путем усиления работы с комсомолом города возросла до 305 человек. В результате, за ноябрь и декабрь по Куйбышевской области были ликвидированы 31 грабительская группа и 33 воровских шайки общим количеством в 148 человек, также была пресечена деятельность грабителей и воров-одиночек в количестве 459 человек. Результаты усиления деятельности по изъятию уголовного элемента сказались на снижении преступности. Так, если в октябре 1953 г. по области было зарегистрировано 53 разбойных нападения, то в декабре – 28 (26).
3 ноября Управление министерства юстиции по Куйбышевской области своим письмом обязало судей рассматривать дела о разбойных нападениях, грабежах и хулиганствах в двухнедельный срок. В результате, в ноябре в такой срок было рассмотрено 76 – 80% дел данной категории. Суды области пересмотрели карательную политику. Так, если совершение краж и грабежей в сентябре месяце было приговорено 94,4% осужденных, то в ноябре – 96,4%, за хулиганство – 92,3% и 95,2% соответственно. Мягкие приговоры стали активно опротестовываться прокурорами. Так, в народном суде 4-го участка Фрунзенского района г. Куйбышева было вынесено условное наказание группы хулиганов, которые учинили в местном клубе дебош и избивали граждан. По протесту прокурора дело было пересмотрено, и все осужденные были приговорены к реальным срокам лишения свободы. Кроме того, приветствовались показательные судебные процессы. Например, в ноябре – декабре народный суд Пестравского района рассмотрел в открытых процессах 6 дел о хулиганствах и грабежах (27).
В Ульяновской области модернизация работы милиции проводилась путем налаживание взаимодействия с прокуратурой. К началу ноября районными прокурорами было проанализировано состояние борьбы с преступностью на местах. Полученные результаты легли в основу совместных совещаний и правоохранительными и судебными органами, на которых, исходя из каждой конкретной ситуации, были намечены практические мероприятия. Во-первых, к этому моменту милиция области завершила мероприятия по обновлению агентурной сети. Учитывая, что у оперативных сотрудников по-прежнему не хватало времени на проверку всех поступавших сигналов, часть полученных сведений стали передавать следственным работникам прокуратуры. Такие действия позволили высвободить необходимые ресурсы для усиления оперативной работы. Во-вторых, все подразделения милиции, в том числе БХСС, были ориентированы на борьбу с хулиганством, преступлениями против личности и имущества граждан, а также с бандитизмом. По совместной договоренности областного Управления милиции и областной прокуратуры, за милицией было оставлено только предварительное расследование и оперативное обеспечение следствия, а сами дела передавались следователям прокуратуры. Кроме того, из следственных частей милиции были изъяты не только дела, подследственные прокуратуре, но и те, по которым определённую сложность представляли сбор и закрепление доказательной базы. Кроме того, между следователями и оперативными работниками на время осуществления мероприятий по каждому уголовному делу устанавливалась четкая связь, что позволило избежать межведомственной бюрократии. Таким образом, работники правоохранительных органов были освобождены от громоздкой следственной работы, что позволило усилить оперативную составляющую, усилить работу с агентурой, с заявлениями и сигналами, поступавшими от граждан. К 10 ноября была полностью изменена система охраны общественного порядка в г. Ульяновске. Число наружных постов было доведено до 22. Маршруты следования патрулей были проложены по окраинным улицам города, а на центральных улицах и площадях дежурство стали нести патрули из бригадмила и представителей общественности (28).
15 ноября 1953 г. на базе отдела административных органов Ульяновского обкома КПСС прошло совещание с представителями Ульяновского областного суда и областного Управления министерства юстиции. Принятые решения соответствовали тем, которые были реализованы в Куйбышевской области. Дела о важнейших категориях, включая хулиганство, бандитизм, грабежи и разбои к началу декабря 1953 г. стали рассматриваться в двухнедельный срок в полном объеме. Кроме того, ежемесячно каждый народный судья был обязан подготовить не менее двух информаций в районные газеты, а нарсуды г. Ульяновска и областной суд – в газету «Ульяновская правда» (29).
Принятые меры позволили к январю 1954 г. снизить количество хищений личного имущества граждан и хулиганств в два раза, грабежей и разбойных нападений – в 3 раза. В частности, в г. Ульяновске за период с ноября по декабрь 1953 г. удалось ликвидировать 16 преступных групп, которые занимались грабежами и кражами, с общей численностью в 52 преступника (30).
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
В результате проведенного исследования установлено, что ухудшение криминогенной обстановки в 1953 г. в Среднем Поволжье объясняется сочетанием большого количества факторов, а именно роста криминализации общества, который стал регистрироваться с начала 1950-х гг., амнистией и в особенности прекращением большого количества уголовных дел в апреле 1953 года. Однако наиболее значимым фактором следует считать уклонение региональных партийных организаций от руководства процессом борьбы с преступностью, разобщение слаженной работы правоохранительных и судебно-следственных органов.
Утрата карательной и воспитательной роли суда повлияла на изменение состава криминогенной обстановки со значительным увеличением доли преступлений против жизни, здоровья и имущества граждан, а также хулиганства. С апреля по октябрь 1953 г. фактически активную борьбу с ростом криминализации общества осуществляли только органы милиции.
С октября 1953 г. на региональном уровне было восстановлено руководство территориальных органов КПСС процессом нормализации криминогенной обстановки. Было осуществлено усиление функций прокуратуры в расследовании преступлений, перераспределение ресурсов органов милиции для укрепления оперативной работы и охраны общественного порядка, сокращение сроков рассмотрения дел о хулиганствах, грабежах и разбойных нападениях судами, а также ужесточение применяемых мер уголовной ответственности. Реализация совместных программ, обозначенных в решениях бюро Куйбышевского и Ульяновского обкомов КПСС, привела к изъятию активно действовавшего криминального элемента и к сокращению количества особо опасных преступлений в 2 – 3 раза уже к началу 1954 года.
Примечания
- Центральный государственный архив Самарской области (ЦГАСО). Ф. Р-2972. Оп. 5. Д. 41. Л. 1; Д. 57. Л. 1; Д. 74. Л. 1; Государственный архив Ульяновской области (ГАУО). Ф. Р-3027. Оп. 1. Д. 12. Л. 1, 1 об., 6, 6 об., 8, 8 об, 10, 10 об.; Д. 17. Л. 2, 2 об., 6, 6 об., 8, 8 об., 12, 12 об.; Д. 22. Л. 2, 2 об., 11, 11 об., 13, 13 об., 15, 15 об., 17, 17 об.
- Самарский областной государственный архив социально-политической истории (СОГАСПИ). Ф. 656. Оп. 109. Д. 16. Л. 4; ГАУО. Ф. Р-3027. Оп. 1. Д. 27. Л. 2, 2 об.
- СОГАСПИ. Ф. 656. Оп. 108. Д. 28. Л. 129, 169.
- СОГАСПИ. Ф. 656. Оп. 108. Д. 28. Л. 169, 170.
- Государственный архив новейшей истории Ульяновской области (ГАНИУО). Ф. 8. Оп. 11. Д. 200. Л. 46.
- ГАНИУО. Ф. 8. Оп. 11. Д. 408. Л. 33.
- СОГАСПИ. Ф. 656. Оп. 108. Д. 28. Л. 200.
- ГАНИУО. Ф. 8. Оп. 11. Д. 417. Л. 36, 44, 49.
- СОГАСПИ. Ф. 656. Оп. 108. Д. 27. Л. 162, 221; ГАНИУО. Ф. 4392. Оп. 1. Д. 37. Л. 6, 10.
- СОГАСПИ. Ф. 656. Оп. 108. Д. 26. Л. 80-82.
- ГАНИУО. Ф. 8. Оп. 11. Д. 195. Л. 53-55.
- ГАНИУО. Ф. 4392. Оп. 1. Д. 38. Л. 20-24.
- СОГАСПИ. Ф. 656. Оп. 108. Д. 29. Л. 55-56.
- ГАНИУО. Ф. 8. Оп. 11. Д. 201. Л. 79.
- СОГАСПИ. Ф. 656. Оп. 108. Д. 27. Л. 189.
- ГАНИУО. Ф. 8. Оп. 11. Д. 200. Л. 112-113.
- ГАНИУО. Ф. 919. Оп. 1. Д. 580. Л. 74, 76, 78.
- ГАНИУО. Ф. 8. Оп. 11. Д. 417. Л. 55, 59.
- ГАНИУО. Ф. 8. Оп. 11. Д. 416. Л. 8.
- ГАНИУО. Ф. 8. Оп. 11. Д. 411. Л. 9.
- ГАНИУО. Ф. 8. Оп. 11. Д. 201. Л. 85.
- ГАНИУО. Ф. 4392. Оп. 1. Д. 39. Л. 24.
- СОГАСПИ. Ф. 656. Оп. 109. Д. 116. Л. 5.
- ГАНИУО. Ф. 4392. Оп. 1. Д. 39. Л. 60.
- СОГАСПИ. Ф. 656. Оп. 108. Д. 29. Л. 85.
- СОГАСПИ. Ф. 656. Оп. 109. Д. 16. Л. 8-11, 21; Д. 17. Л. 1-3.
- СОГАСПИ. Ф. 656. Оп. 108. Д. 29. Л.133, 134, 137.
- ГАНИУО. Ф. 4392. Оп. 1. Д. 39. Л. 107, 111-114; ГАУО. Ф. Р-2520. Оп. 7. Д. 125. Л. 54, 70.
- ГАНИУО. Ф. 8. Оп. 12. Д. 140. Л. 6, 11, 19 об.
- ГАНИУО. Ф. 8. Оп. 12. Д. 276. Л. 17-19.
Список литературы
- Артюков А.П., Рябов В.В. Преобразования в системе МВД СССР и пенитенциарной системе в марте-июне 1953 года (на материалах Куйбышевской области) // Манускрипт. 2020. Т. 13. № 2. С. 17–22.
- Воробьева Е.Е. Амнистия 1953 года: условия и сложности проведения // Клио. 2021. № 4(172). С. 72–76.
- Зубкова Е.Ю. Амнистия 1953 года и первые опыты по пересмотру практик социального контроля в СССР // Российская история. 2021. № 2. С. 149–160.
- Костин В.И. История Российской милиции. Нижний Новгород: Б.и., 1997. 201 с.
- Курицына Е.В. Амнистия 1953 г. и её влияние на криминализацию общественной жизни в СССР (на материалах Пензенской области) // Известия Пензенского государственного педагогического университета им. В.Г. Белинского. 2012. № 27. С. 764–768.
- Лубянка. Органы ВЧК – ОГПУ – НКВД – НКГБ – МГБ – МВД – КГБ. 1917 – 1991. Справочник. М.: МФД, 2003. 768 с/
- Лунеев В.В. Преступность ХХ века. Мировые, региональные и российские тенденции. М.: НОРМА, 1999. 516 с.
- Пыжиков А.В. Десталинизация правоохранительной системы в СССР в годы хрущевской «оттепели» // Общество и право. 2003. № 1. С. 273–298.
- Реабилитация: как это было. Документы Президиума ЦК КПСС и другие материалы. В 3-х томах. Том 1. Март 1953 – февраль 1956. М.: МФД, 2000. 503 с.
- Соломон П. Советская юстиция при Сталине. М.: РОССПЭН, 1998. 404 с.
- Тязин Е.Н. Проблемы укрепления правопорядка в СССР весной-осенью 1953 года // Контентус. 2017. № 9(62). С. 50–63.
- Упоров И.В. Смягчение репрессивной составляющей в правоохранительной среде после смерти Сталина // Развитие политических институтов и процессов: зарубежный и отечественный опыт: Сборник научных статей XI Всероссийской научно-практической конференции с международным участием, Омск, 29 апреля 2020 года. Омск: Омский государственный университет им. Ф.М. Достоевского, 2020. С. 222–228.
- Elie M. Bandits and jurists in the thaw: GULag reform, criminal counterculture and criminological expertise // Jahrbucher fur Geschichte Osteuropas. 2009. Vol. 57. No 4. P. 492–512.
Информация об авторе
Пашкин Андрей Геннадьевич, кандидат исторических наук, директор Государственного архива новейшей истории Ульяновской области, г. Ульяновск, Российская Федерация.
Автор-корреспондент
Пашкин Андрей Геннадьевич, e-mail: pashkin.ag@yandex.ru
PUBLIC AND STATE SECURITY
Original Paper
Features of the fight against criminal crime in 1953
(based on the materials of the Middle Volga region)
Andrey G. Pashkin 1
1 State Archive of the contemporary History of the Ulyanovsk Region,
Ulyanovsk, Russian Federation,
ORCID: https://orcid.org/0000-0003-2602-1806, e-mail: pashkin.ag@yandex.ru
Abstract:
The article presents an attempt to reconstruct the processes that took place in the party, judicial-investigative and law enforcement agencies of the Middle Volga region in the conditions of the deterioration of the criminogenic situation in 1953. The source basis was the materials of the regional police departments, the prosecutor's office, justice, the CPSU committees of the Kuibyshev and Ulyanovsk regions, most of which are being introduced into scientific circulation for the first time. As a result of the conducted research, it was found that the Decree of the Supreme Soviet of the USSR "On amnesty" aggravated the mutual contradictions of the police, court and prosecutor's offices in the Middle Volga region. The judicial and investigative bodies have actually eliminated the fight against crime, focusing on the eradication of illegal criminal prosecution of citizens. The very mild punitive policy of the courts, the termination of criminal cases, the short-term release from prison of persons previously convicted of committing serious crimes, by June 1953 led to a sharp increase in criminal manifestations. The reaction to the deterioration of the criminogenic situation was only a slight increase in the activities of the police, which, despite all attempts, was unable to stop the growth of crime without the involvement of judicial and investigative authorities. By the autumn of 1953, the number of hooliganism, murders, robberies and assaults had increased significantly. However, both in the Kuibyshev and Ulyanovsk regions, the development and implementation of a unified program to improve the crime situation was carried out only in October. In the last months of 1953 The decisions of the regional committees of the CPSU strengthened the interaction of the police and the prosecutor's office. The courts have shortened the terms of the investigation of cases, as well as strengthened the punitive policy. As a result, by the beginning of 1954, it was possible not only to contain the increase in the number of serious criminal acts, but also to reduce their number by two or three times.
Keywords: Middle Volga region, criminal offense, amnesty, court, prosecutor's office, police
References
- Artyukov A.P., Ryabov V.V. (2020). Preobrazovaniya v sisteme MVD SSSR i penitentsiarnoi sisteme v marte-iyune 1953 goda (na materialakh Kuibyshevskoi oblasti) [Transformations in the system of the Ministry of Internal Affairs of the USSR and the penitentiary system in March-June 1953 (based on the materials of the Kuibyshev region)]. – Manuskript. Vol. 13. No 2. pp. 17–22. (In Russ.)
- Vorob'eva E.E. (2021). Amnistiya 1953 goda: usloviya i slozhnosti provedeniya [The 1953 Amnesty: conditions and difficulties of its implementation]. – Klio. No 4(172). pp. 72–76. (In Russ.)
- Zubkova E.Yu. (2021). Amnistiya 1953 goda i pervye opyty po peresmotru praktik sotsial'nogo kontrolya v SSSR [The 1953 Amnesty and the first experiments on the revision of social control practices in the USSR]. – Rossiiskaya istoriya. No 2. pp. 149–160. (In Russ.)
- Kostin V.I. (1997). Istoriya Rossiiskoi militsii [History of the Russian militia]. Nizhnii Novgorod. 201 p. (In Russ.)
- Kuritsyna E.V. (2012). Amnistiya 1953 g. i ee vliyanie na kriminalizatsiyu obshchestvennoi zhizni v SSSR (na materialakh Penzenskoi oblasti) [The 1953 Amnesty and its impact on the criminalization of public life in the USSR (based on the materials of the Penza Region)]. – Izvestiya Penzenskogo gosudarstvennogo pedagogicheskogo universiteta im. V.G. Belinskogo. No 27. pp. 764–768. (In Russ.)
- Lubyanka. Organy VChK – OGPU – NKVD – NKGB – MGB – MVD – KGB. 1917 – 1991. Spravochnik [Lubyanka. Organs of the CHEKA – OGPU – NKVD – NKGB – MGB – MIA – KGB. 1917 – 1991. Directory.]. 2003. Moscow, MFD. 768 p. (In Russ.)
- Luneev V.V. (1999). Prestupnost' XX veka. Mirovye, regional'nye i rossiiskie tendentsii. [Crime of the twentieth century. Global, regional and Russian trends]. Moscow, NORMA. 516 p. (In Russ.)
- Pyzhikov A.V. (2003). Destalinizatsiya pravookhranitel'noi sistemy v SSSR v gody khrushchevskoi «ottepeli» [De-Stalinization of the law enforcement system in the USSR during the Khrushchev "thaw"]. – Obshchestvo i pravo. No. 1. pp. 273–298. (In russ.)
- Reabilitatsiya: kak eto bylo. Dokumenty Prezidiuma TsK KPSS i drugie materialy. [Rehabilitation: how it was. Documents of the Presidium of the Central Committee of the CPSU and other materials.] In 3 volumes. Vol. 1. Mart 1953 – fevral' 1956. 2000. Moscow, MFD. 503 p. (In Russ.)
- Solomon P. (1998). Sovetskaya yustitsiya pri Staline. [Soviet justice under Stalin]. Moscow, ROSSPEN. 404 p. (In Russ.)
- Tyazin E.N. (2017). Problemy ukrepleniya pravoporyadka v SSSR vesnoi–osen'yu 1953 goda. [Problems of strengthening the rule of law in the USSR in the spring–autumn of 1953]. – Kontentus. No 9(62). pp. 50–63. (In Russ.)
- Uporov I.V. (2020). Smyagchenie repressivnoi sostavlyayushchei v pravookhranitel'noi srede posle smerti Stalina [Mitigation of the repressive component in the law enforcement environment after Stalin's death]. – In: Razvitie politicheskikh institutov i protsessov: zarubezhnyi i otechestvennyi opyt: Sbornik nauchnykh statei XI Vserossiiskoi nauchno-prakticheskoi konferentsii s mezhdunarodnym uchastiem, Omsk, 29 aprelya 2020 goda. Omsk: Omskii gosudarstvennyi universitet im. F.M. Dostoevskogo. pp. 222–228. (In Russ.)
- Elie M. (2009). Bandits and jurists in the thaw: GULag reform, criminal counterculture and criminological expertise. – Jahrbucher fur Geschichte Osteuropas. Vol. 57. No 4. pp. 492–512.
Information about the author
Andrey G. Pashkin, Dr. Sci. (History), Director of the State Archive of the Modern History of the Ulyanovsk Region, Ulyanovsk, Russian Federation.
Corresponding author
Andrey G. Pashkin, e-mail: pashkin.ag@yandex.ru
Nauka. Obŝestvo. Oborona. 2023. Vol. 11, no. 2. P. 18–18.