UDC: 930(474.5)

DOI: 10.24412/2311-1763-2021-4-34-34

Для цитирования: Мегем М. Е., Давиденко А. А. Литва – «защитник» русских земель: литовская история в зеркале отечественной медиевистики второй половины XIX – начала XX века // Наука. Общество. Оборона. 2021. Т. 9, № 4(29). С. 34-34. https://doi.org/10.24412/2311-1763-2021-4-34-34.

For citation: Megem M. E., Davidenko A. A. Lithuania as a “defender” of Russian territories: the history of Lithuania in the mirror of Russian medieval studies in the second half of the 19th and early 20th century. Nauka. Obŝestvo. Oborona = Science. Society. Defense. Moscow. 2021;9(4):34-34. (In Russ.). https://doi.org/10.24412/2311-1763-2021-4-34-34.

Конфликт интересов:  О конфликте интересов, связанном с этой статьей, не сообщалось.

Conflict of Interest: No conflict of interest related to this article has been reported.

ИСТОРИОГРАФИЯ

Оригинальная статья

Литва – «защитник» русских земель:

литовская история в зеркале отечественной медиевистики второй половины XIX – начала XX века

Максим Евгеньевич Мегем ¹,  Алексей Анатольевич Давиденко ² *

 ¹ Балтийский федеральный университет имени Иммануила Канта,

г. Калининград, Российская Федерация,

ORCID: https://orcid.org/0000-0001-6412-9119, e-mail: megem@yandex.ru

² Балтийский федеральный университет имени Иммануила Канта,

г. Калининград, Российская Федерация,

ORCID: https://orcid.org/0000-0002-4386-607X, e-mail: adav@list.ru

Аннотация:

В статье рассматривается изменение в отечественной историографии второй половины XIX –начала XX века оценки роли Великого княжества Литовского в истории Российского государства. В исторических сочинениях предшествующего периода исследователи были склонны игнорировать историю ВКЛ как самостоятельный предмет изучения и обращались к ней только в контексте русско-литовских отношений в Средние века. На этом этапе средневековая Литва виделась историкам главным образом как враждебное государство, отторгнувшее юго-западные земли Древнерусского государства, переживавшего период раздробленности и монгольского нашествия. Период пересмотра роли ВКЛ в российской истории был обусловлен влиянием на историческую науку внутриполитической обстановки в Российской империи, а именно Польским восстанием 1863–1864 гг. В статье сделан вывод о том, что потребность в обосновании на государственном уровне закономерности нахождения Западного края в составе Российской империи, возникшая после восстания, побудила историков к ревизии прежних взглядов. Литва стала рассматриваться как альтернативный Москве центр собирания русских земель на Юго-Западе. Из врага ВКЛ превратилось в «защитника» русских земель – «Другую Русь» или Литовско-Русское государство, испытывавшее после присоединения юго-западных русских княжеств сильное влияние русской культуры. Таким образом, в отечественной историографии второй половины XIX – начала XX века возобладал созданный еще в первой половине XIX столетия Н. Г. Устряловым позитивный образ ВКЛ в российской истории.  

Ключевые слова: 

 отечественная историография, Великое княжество Литовское, Н. Г. Устрялов, Д. И. Иловайский, М. К. Любавский, Н. П. Дашкевич, М. О. Коялович

ВВЕДЕНИЕ

История Великого княжества Литовского (ВКЛ) занимала скромное место в отечественной историографии XVIII – первой половины XIX века. Такая ситуация сложилась в силу разных обстоятельств: сказывались иной вектор интересов исследователей (территории Северо-Восточной Руси) и узость источниковой базы [21, с. 50; 22, с. 107]. В итоге к прошлому Литвы исследователи обращались в контексте изучения русско-литовских взаимоотношений в Средние века. Для исторических работ XVIII — первой половины XIX в. была характерна репрезентация средневековой Литвы как одного из «врагов» на западных рубежах страны. Акцент здесь делался на захватнической политике балтов в отношении земель их восточных соседей.

Первым в числе отечественных историков первой половины XIX в. попытку пересмотреть роль Литвы во взаимоотношениях с Древнерусским государством предпринял Н. Г. Устрялов. Согласно его концепции, средневековое прошлое Литвы являлось органичным этапом русской истории: ВКЛ выступало не противником Московского княжества, а еще одним, наряду с Москвой, центром собирания земель раздробленного Древнерусского государства (см.: [27; 28]). Однако такой взгляд у современников Н. Г. Устрялова не нашел поддержки.

Восприятие отечественными историками средневековой литовской истории начало меняться во второй половине XIX в. под влиянием внутриполитических событий. Поводом к этому стало Польское восстание 1863—1864 гг., в котором наряду с поляками принимали участие и литовцы. В представлениях значительной части польской и русской интеллигенции Западный край Российской империи являлся польской территорией. Таким взглядам в России должна была быть противопоставлена другая идея. В отечественной историографии второй половины XIX столетия начал утверждаться тезис о том, что эти территории являлись вотчиной не Польши, а «Другой Руси» — Великого княжества Литовского, соответственно, в исторических сочинениях началось складывание позитивного образа средневековой Литвы (см.: [20]). Активизация исследований литовского прошлого и рассмотрение дореволюционными историками ВКЛ как «русского» государства требовали внимания к характеру и условиям включения русских земель в состав Литвы и их положению там.

В настоящей статье предпринимается попытка реконструировать образ Литвы в отечественной историографии второй половины XIX — начала XX века. 

ОТ СТАРЫХ ВЗГЛЯДОВ К НОВЫМ ОЦЕНКАМ

Во второй половине XIX века углубленное изучение источников, новые концептуальные и методологические подходы содействовали вскрытию ранее не известного пласта информации, позволившего сделать вывод о том, что процесс присоединения русских территорий не может быть объяснен исключительно завоевательной стратегией литовцев или ослаблением русских княжеств, переживавших в XIII в. период кризиса.

Историки, как и прежде, писали, что Литва закреплялась на территории западных окраин разбитого на осколки Древнерусского государства вследствие опустошительного татаро-монгольского нашествия. Среди причин, пошатнувших силу и могущество западнорусских земель, ученые также называли раздоры среди их правителей [13, с. 110; 8, с. 1; 10, с. 57, 72; 26, с. 1; 17, с. 96]. Однако при этом узурпаторская деятельность литовцев переставала видеться первопричиной потери русскими княжествами независимости. Дореволюционные авторы замечали, что инкорпорация западнорусских областей была достигнута «не одной силой оружия»: некоторые русские земли сами шли навстречу балтскому владычеству, потому что для них «сравнительно более лёгкое Литовское господство» было предпочтительнее «татарского засилья». Н. П. Дашкевич рисовал картину, в которой литовские властители обеспечивали местным жителям безопасность и свободное существование, и «естественно, что сочувствие русских склонялось более на сторону Литвы». В силу этого сочувствия, считал ученый, литовские  князья  спокойно  владели  русскими  территориями.  Схожую мысль высказывал и М. К. Любавский [9, с. 483; 10, с. 57, 72; 7, с. 93; 30, с. 215; 19, с. 26]. В рамках такого нарратива независимость русских земель была не потеряна, а отдана.

Во второй половине XIX в. тезис о «литовцах-захватчиках», присущий историческому дискурсу XVIII — первой половины XIX в., эволюционировал в идею, согласно которой литовцы выступали «защитниками» русских княжеств. По этой причине западнорусские земли, полагал М. П. Смирнов, «довольно охотно» покорялись балтам, и их утверждение на Востоке, как показывал И. П. Филевич, не представляется «таким странным» [26, с. 14–15; 29, с. 136]. При этом Литва не только вступалась за русские княжества против татар, но и противодействовала крестоносному продвижению. Как писал М. О. Коялович, литовцы – это «сторожевой полк» русских, «защитивший русский народ немалое время от прусских и ливонских рыцарей» [15, с. 40].

У М. К. Любавского, М. О. Кояловича, А. Е. Преснякова и Е. Ф. Шмурло положение о «литовцах-защитниках» обретало форму «всестороннего натиска». Литва и юго-западные русские княжества под давлением рыцарских орденов, татар и поляков объединялись в одно государственное образование, чтобы сохранить свою независимость и культуру, дать отпор врагам. «Общее давление со всех сторон», полагал М. К. Любавский, оказалось тем фактором, который «спаял» Литву и Западную Русь «в один политический союз» – Литовско-Русское государство [15, с. 39, 75, 78–79; 31, с. 215; 19, с. 35; 24, с. 52–53]. 

М. Ф. Владимирский-Буданов, как и многие другие авторы, писал о литовцах как о «защитниках», оградивших Южную Русь в XIV в. от дальнейшего вторжения монголо-татар. Исследователь опровергал утверждение о том, что русские земли являлись военной добычей Литвы. Он обращал внимание на то, что «нашествие Гедимина» в 1320-е гг. не было государственным завоеванием в современном ему понимании этого слова: после похода литовского властителя в Южной Руси долгое время оставались свои князья и прежние порядки, города не опустошались, их население не подвергалось насилию. Исследователь уточнял, что литовцы вели «варварский способ войны» исключительно до XIV века. В итоге естественная зависимость южнорусских земель наступила вследствие «испытанного превосходства» балтов. В западнорусских областях, продолжал ученый, литовского завоевания вообще не было: князья Гедиминовичи постепенно сменили Рюриковичей, при этом все же не везде [3, с. 7, 38–40, 71; 4, с. 2]. 

Схожей точки зрения придерживался Ф. И. Леонтович, подчеркивая, что подчинение литовской власти носило исключительно мирный характер, а о «завоеваниях» можно говорить лишь на начальном этапе процесса собирания земель и в самом конце, при князе Витовте.  По мнению Ф. И. Леонтовича, «прибегать к завоеваниям не было никакой надобности там, где гнетущие бытовые условия старого времени, volens-nolens, должны были заставлять русские земли и русских князей вступать в союз, а затем и добровольно подчиняться власти сильных и энергичных литовских вождей». В своей книге он писал о том, что русское население видело в энергичных литовских князьях «оплот против татарского разорения», так как собственные русские князья являлись ордынскими подручниками [18, с. 15–16, 19–30, 73]. 

М. С. Грушевский в духе традиций киевской школы историков полагал, что население украинских и белорусских земель «без сопротивления подчинялось великому князю Литовскому». Кроме уже называвшихся его коллегами причин, он отмечал еще ряд факторов. Во-первых, русское государство представляло собой разбитые обломки «с их ослабленным или разложившимся вовсе государственным строем», по сравнению с которым Литва была новой «политической силой», способной объединить разрозненные русские княжества. Во-вторых, с помощью литовских князей украинские и белорусские общины часто освобождались от старых княжеских династий, правление которых становилось в тягость [6, с. 132, 136; 5, с. 139].

Разница между трактовками литовской истории начала и конца 1860-х гг. очевидна. Например, если в докторской работе М. П. Смирнова «Ягелло-Яков-Владислав и первое соединение Литвы с Польшей» 1868 г. история Литвы отображалась как часть западнорусского прошлого, а сама Литва рассматривалась как близкое, дружественное государственное образование, впитывавшее в себя основы русской цивилизации, то в его более ранней магистерской диссертации «Судьбы Червонной или Галицкой Руси до соединения ее с Польшей (1387)», подготовленной до второго Польского восстания, Литва наравне с Польшей оказывалась врагом, пытавшимся завладеть «юго-западной Русью» [25, с. 71–77]. 

Процесс адаптации литовской истории к новым историографическим стандартам заметен и при сравнении содержания одних и тех же школьных учебников Д. И. Иловайского разных годов издания. Если в учебнике 1861 г. Литва выступала главным образом в качестве «покорителя» и «завоевателя» русских княжеств, то уже в издании 1868 г. речь шла о мирном «слиянии Литвы с Русью в одну Русскую народность». В более поздних изданиях Д. И. Иловайский даже специально оттенил этот фрагмент курсивом, что подчеркивало важность закрепления этого материала в памяти учащихся [11, с. 66–68; 12, с. 68–69, 84].

Не  совсем  обычное  толкование  этого  вопроса  предлагал  русский  этнограф  Р.  Ф.  Эркерт. В сочинении «Взгляд на историю и этнографию западных губерний России» он отвечал на вопрос о том, как небольшому и грубому литовскому народу удалось покорить «западную Россию». Ученый считал, что произошла ситуация, аналогичная той, которую российские историки наблюдали в IX веке: восточные славяне подпали под воздействие чуждого племени. Литва победила «отдельные» русские княжества, которые были ослаблены монголами, но при этом литовская аристократия оказалась под сильным влиянием русской народности. Эти взгляды разделял М. О. Коялович. Литовцы также напоминали ему варягов, которые княжили, управляли,  воевали,  но  все  более  и  более  подчинялись  «стихиям русской народности» [32, с. 21–22; 16, с. 10]. 

В этом контексте своими рассуждениями выделялся Н. И. Костомаров. Литва для него – орудие исторического движения и соединения русского народа. Балты, по мысли автора, в IX в. дали славянам название «Русь» и единый княжеский род, тем самым связав разрозненные, но близкие по духу народы. Вследствие этого литовцы в первый раз дали толчок «русским» в процессе исторического развития. В XIV в. «литовский элемент» вновь послужил источником объединения «нашего отечества», принеся с собой новое название – «Литва». Но в этом случае дело ограничилось только половиной Руси. Ученый делал акцент на том, что литовцы – это «непридирчивый и невоинственный народ», который в IX в. из «деревенского сна» сначала выводят норманны, а потом в XIII и XIV вв. – уже русская и немецкая стихии, вследствие чего природа этого неагрессивного племени становится «воинственной», балты с большим шумом появляются на исторической арене «и с последствиями не для себя, а для других». На этом утверждении и основывалась главная мысль Н. И. Костомарова о Литве: у этого племени есть своя особая миссия, заключавшаяся в том, чтобы время от времени, пробуждаясь, соединять удельно-вечевую Русь и придавать ей движение по дороге исторического развития, после чего вновь возвращаться к родной «недвижимой старине» [14, с. 7, 9]. 

Нестандартную трактовку формирования Литовско-Русского государства предлагал В. Б. Антонович, который подходил к прошлому ВКЛ как к истории взаимоотношения русского и литовского народов, а не деятельности государства. Объект его научных изысканий – «борьба двух начал, этнографических и бытовых, входивших в состав Великого княжества Литовского». Историк заострял внимание на том, что в XIII в. в стане литовских племен происходили изменения. Их «набеги» и «нападения» с целью «захвата» русских территорий становились всё более регулярными. Особенно он выделял период правления князя Миндовга, который, по его мнению, использовал ресурсы русских княжеств для того, чтобы продолжить покорения как независимых от него остальных русских, так и литовских земель. Между тем, проводя такую политику, направленную главным образом на создание государства, Миндовг, по мысли автора, стимулировал борьбу русского и литовского начал. Во второй половине XIII – XIV в. на существующий между двумя этими началами «антагонизм» опирались балтские князья в борьбе за литовский престол. Окончательное оформление государственности на Литве автор соотносил с началом XIV века. Этот процесс он связывал прежде всего с деятельностью литовских князей Витеня и Гедимина, которые смогли осознать необходимость опоры не только на литовский, но и на русский «элемент». С одной стороны, такие обстоятельства способствовали сохранению государственности в борьбе со своими западными соседями, с другой стороны, укреплению централизованной княжеской власти [2, с. 3, 22, 24; 1, с. 7, 30, 34–35, 37, 40, 44; 23, с. 56–57]. 

Примечательно, что в сочинении 1878 г. «Очерк истории Великого княжества Литовского до половины XV столетия» В. Б. Антонович употреблял словосочетание «борьба двух начал», а в более позднем труде 1885 г. «Очерк истории Великого княжества Литовского до смерти В.К. Ольгерда» – оборот «отношения двух начал». Такие изменения, судя по всему, произошли после полемики автора со своим последователем Н. П. Дашкевичем, который, проведя детальный разбор труда своего учителя, выступил против положения о борьбе начал на раннем периоде литовской истории [7, с. 31, 34, 101]. 

Во второй половине XIX в. утверждалось восприятие литовцев как «защитников», призванных в западнорусские земли для наведения порядка и позднее полностью растворившихся в местной среде. Так, прошлое Литвы частично вплеталось в русскую историю. Медиевисты обращались к истории ВКЛ уже не как к литовскому прошлому, а как к истории Литовско-Русского государства. Изображение литовцев как защитников позволяло представить процесс создания ВКЛ как фактически добровольное объединение литовского и русского народов, что служило примером, наглядно иллюстрировавшим русскую природу Литовского княжества.

В начале XX в. патриархи дореволюционной литуанистики М. К. Любавский и А. Е. Пресняков, комплексно рассмотрев как внутриполитические, так и внешнеполитические обстоятельства, оказавшие существенное значение на формирование литовско-русской государственности, пришли к следующему выводу: литовские завоевания имели место, однако они не сыграли какую-либо принципиальную роль в процессе построения объединенного политического организма. Так, М. К. Любавский отмечал, что «cила оружия в данном случае имела второстепенное значение». К тому же «завоевательная политика Литвы не находила в западной Руси энергичного отпора». С ним соглашался А. Е. Пресняков: характер образования Литовского княжества нельзя считать «продуктом завоевания». Кристаллизация совместного государства протекала «с большим напряжением сил в борьбе народностей и местных сепаратизмов», которые отстаивали свои интересы. Раздробленность и развитие удельщины на Руси, раздробленность в литовской среде, общая опасность со стороны врагов содействовали слиянию «литовских и русских сил в осуществлении одной исторической и политической задачи». Таким образом, русская народность и призванная ими литовская власть были вовлечены в «общую творческую деятельность» [19, с. 35; 24, с. 9–10, 52–53].

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Изучение отечественной историографии второй половины XIX – начала XX века позволяет отметить изменение доминировавшего ранее подхода историков к оценке роли ВКЛ во взаимоотношениях с Древнерусским государством: из врага, захватившего юго-западные русские земли, каким ВКЛ представлялось большинству исследователей в первой половине XIX века, Литва превращалась в защитника этих территорий в условиях монгольского нашествия в период раздробленности Древнерусского государства. Пересмотр взглядов дореволюционных историков был вызван влиянием внутриполитического фактора в лице Польского восстания 1863—1864 гг., стимулировавшего поиск обоснования нахождения территории Западного края в составе Российской империи, что повлекло и изменение оценки роли ВКЛ в отечественной истории. Так волей обстоятельств во второй половине XIX века в историографии возобладала ранее вызывавшая скепсис позиция Н. Г. Устрялова.

Список литературы

1. Антонович В. Б. Монографии по истории Западной и Юго-Западной России. Т. 1. Киев: Типография Е. Я. Федорова, 1885.
2. Антонович В. Б. Очерк истории Великого княжества Литовского до половины XV столетия. Вып. 1. Киев: Университетская типография, 1878.
3. Владимирский-Буданов М. Ф. Население Юго-Западной России от половины XIII до половины  XVII  века.   –   Архив Юго-Западной России.  Ч. VII.  Т. I.  Киев:  Типография Г. Т. Корчак-Новицкого, 1886.
4. Владимирский-Буданов М. Ф. Очерки из истории литовско-русского права. Ч. I. Поместья Литовского государства. Киев: Типография В. И. Завадского, 1889.
5. Грушевский М. С. Иллюстрированная история Украины. Донецк: БАО, 2006.
6. Грушевский М. С. Очерк истории украинского народа. СПб.: Типография товарищества «Общественная польза», 1906.
7. Дашкевич Н. П. Заметки по истории Литовско-Русского государства. Киев: Типография Императорского Университета Святого Владимира, 1885.
8. Документы, объясняющие историю западно-русского края и его отношение к России и к Польше. СПб.: Типография Эдуарда Праца, 1865.
9. Иловайский Д. И.  История России.  Т. 1.  Ч. 2:  Владимирский период. М.: Типография Н. Лебедева, 1880.
10. Иловайский Д. И. История России. Т. 2: Московско-литовский период, или Собиратели Руси. М.: Типо-литография Высочайше утвержденного Товарищества И. Н. Кушнерев и Ко, 1896.
11. Иловайский Д. И. Краткие очерки русской истории, приспособленные к курсу средних учебных заведений. Изд. 2-е. М.: Типография Грачева и Ко, 1861.
12. Иловайский Д. И. Краткие очерки русской истории: курс старшего возраста. Изд. 9-е. М.: Типография Грачева и Ко, 1868.
13. Ключевский В. О. Курс русской истории. Ч. 2. Т. 2. М.: Государственное издательство политической литературы, 1957.
14. Костомаров Н. И. Русские инородцы. Литовское племя и отношение его к русской истории. –  Русское слово. 1860. № 5. С. 1–100.
15. Коялович М. О. Чтения по истории западной России. Минск: Беларуская Энцыклапедыя, 2006.
16. Коялович М. О. Люблинская уния, или Последнее соединение Литовского княжества с Польским королевством на Люблинском сейме в 1569 году. СПб.: Газ. «Русский инвалид», 1863.
17. Лаппо И. И. Западная Россия и ее соединение с Польшей в их историческом прошлом. Прага: Пламя, 1924.
18. Леонтович Ф. И. Очерки истории Литовско-Русского права: Образование территории Литовского государства. СПб.: Типография В. С. Балашева и Ко, 1894.
19. Любавский М. К. Очерк истории Литовско-Русского государства до Люблинской унии включительно. М.: Московская художественная печатня, 1915.
20. Мегем М. Е. Литва как «Другая Русь» в дореволюционной исторической науке. –Вопросы истории. 2020. № 6. С. 277–287.
21. Мегем М. Е. Образ средневековой Литвы в историографии первой половины XIX века. – Вестник Балтийского федерального университета им. И. Канта. 2011. Вып. 12. С. 50–54.
22. Мегем М. Е. Средневековая история Литвы (до 1385 г.) в дореволюционной российской и советской историографии: дис. … канд. ист. наук: 07.00.09. БФУ им. И. Канта, Калининград, 2018.
23. Михальченко С. И. Киевская школа в российской историографии (В. Б. Антонович, М. В. Довнар-Запольский и их ученики). М.: Прометей; Брянск: Издательство БГПУ, 1997.
24. Пресняков А. Е. Лекции по русской истории. Т. II. Вып. 1. Западная Русь и Литовско-Русское государство. М.: Соцэкгиз, 1939.
25. Смирнов М. П. Судьбы Червонной или Галицкой Руси до соединения ее с Польшей (1387 г.). СПб.: Типография Лермантова и Ко, 1860.
26. Смирнов М. П. Ягелло-Яков-Владислав и первое соединение Литвы с Польшею. –Записки  Императорского  Новороссийского  университета.  Т. II.  Одесса: Типография П. Францева, 1868. C. 1–259.
27. Устрялов Н. Г. Исследование вопроса, какое место в русской истории должно занимать Великое княжество Литовское? СПб.: Экспедиция заготовления государственных бумаг, 1839.
28. Устрялов Н. Г. Начертание русской истории для учебных заведений. СПб.: В типографии Императорской Российской Академии, 1839.
29. Филевич И. П. История древней Руси: Территория и население. Т. 1. Варшава: Типография Ф. Чернака, 1896–1897.
30. Шмурло Е. Ф. Курс русской истории. Т. 1: Возникновение и образование Русского государства (862–1462). СПб.: Алетейя, 1999.
31. Шмурло Е. Ф. Курс русской истории. Т. 2: Русь и Литва. СПб.: Алетейя, 1999.
32. Эркерт Р. Ф.   Взгляд  на  историю  и  этнографии  западных  губерний  России.  СПб.: В типографии Дома Призрения Малолетних Бедных, 1864.

Информация об авторах

Мегем Максим Евгеньевич, кандидат исторических наук, директор Центра исследований исторической памяти Института геополитических и региональных исследований Балтийского федерального университета им. И. Канта, г. Калининград, Российская Федерация.

Давиденко Алексей Анатольевич, кандидат исторических наук, доцент Института гуманитарных наук Балтийского федерального университета им. И. Канта, старший научный сотрудник Центра исследований исторической памяти Института геополитических и региональных исследований Балтийского федерального университета им. И. Канта, г. Калининград, Российская Федерация.

Автор-корреспондент

Давиденко Алексей Анатольевич, e-mail: adav@list.ru

HISTORIOGRAPHY

Original Paper

Lithuania as a “defender” of Russian territories:

the history of Lithuania in the mirror of Russian medieval studies

in the second half of the 19th and early 20th century

Maxim Ye. Megem ¹, Aleksei A. Davidenko ² *

¹ Immanuel Kant Baltic Federal University, Kaliningrad, Russian Federation, 

ORCID: https://orcid.org/0000-0001-6412-9119, e-mail: megem@yandex.ru

² Immanuel Kant Baltic Federal University, Kaliningrad, Russian Federation,

ORCID: https://orcid.org/0000-0002-4386-607X, e-mail: adav@list.ru

Abstract:

The article considers the change in assessing the role of the Grand Duchy of Lithuania in the history of the Russian state in Russian historiography of the second half of the 19th century and the early 20th century. In historical works of the previous period researchers tended to ignore the history of the GDL as a self-sufficient subject of studies and referred to it only in the context of Russian-Lithuanian relations in the Middle Ages. At this stage medieval Lithuania was seen by historians mainly as a hostile state, which annexed the southwestern lands of the Old Rus’ that was going through a period of disintegration and the Mongol invasion. During the second half of the 19th century and the early 20th century the reconsideration of the role of GDL in Russian history has been caused by influence of internal political situation in the Russian Empire, namely the Polish Insurrection of 1863, on historical science. The article concludes that the need to justify on the state level the regularity of presence of the Western Territory (Zapadnyi Krai) within the Russian Empire, which arose after the uprising, prompted historians to reconsider previous views. Lithuania began to be regarded as an alternative centre for the gathering of the Russian lands in the South-West to Moscow. From an enemy the GDL turned into a “protector” of the Russian lands – the “Other Rus’”, or the Lithuanian-Russian state, which after the annexation of the South-Western Russian principalities was under the strong influence of Russian culture. Thus, in the Russian historiography of the second half of the 19th century and the early 20th century a positive image of the GDL in Russian history, created by N. G. Ustryalov in the first half of the 19th century, came to prevail.

Keywords: 

 Russian historiography, Grand Duchy of Lithuania, Nikolai G. Ustryalov, Dmitrii I. Ilovaiskii,

Matvei K. Lyubavskii, Nikolai P. Dashkevich, Mikhail O. Koyalovich

References

1. Antonovich, V. B., 1885, Monografii po istorii Zapadnoi i Yugo-Zapadnoi Rossii [Monographs on the history of Western and South-Western Russia] T. 1. Kiev: Tipografiya E. Ya. Fedorova, 1885. (In Russ.).
2. Antonovich, V. B., 1878, Ocherk istorii Velikogo knyazhestva Litovskogo do poloviny XV stoletiya [An essay on the history of the Grand Duchy of Lithuania up to middle of the 15th century]. Vyp. 1. Kiev: Universitetskaya tipografiya, 1878. (In Russ).
3. Vladimirskii-Budanov, M. F., 1886, Naselenie Yugo-Zapadnoi Rossii ot poloviny XIII do poloviny XVII veka [Population of South-Western Russia from the middle of the 13th century to the middle of the 17th century]. In: Arkhiv Yugo-Zapadnoi Rossii. Ch. VII. T. I. Kiev: Tipografiya G. T. Korchak-Novitskogo, 1886. (In Russ).
4. Vladimirskii-Budanov, M. F., 1889, Ocherki iz istorii litovsko-russkogo prava.  Ch. I. Pomest’ya Litovskogo gosudarstva [Essays on the history of Lithuanian-Russian law. Part 1. Estates of Lithuania]. Kiev: Tipografiya V. I. Zavadskogo, 1889. (In Russ).
5. Grushevskii, M. S., 2006, Illyustrirovannaya istoriya Ukrainy [An illustrated history of Ukraine]. Donetsk: BAO, 2006. (In Russ).
6. Grushevskii, M. S., 1906, Ocherk istorii ukrainskogo naroda [An essay on the history of people of Ukraine]. St. Petersburg: Tipografiya tovarishchestva «Obshchestvennaya pol’za», 1906. (In Russ).
7. Dashkevich, N. P., 1885, Zametki po istorii Litovsko-Russkogo gosudarstva [Notes on the history of Lithuanian-Russian state]. Kiev: Tipografiya Imperatorskogo Universiteta Svyatogo Vladimira, 1885. (In Russ).
8. Dokumenty, ob’’yasnyayushchie istoriyu zapadno-russkogo kraya i ego otnoshenie k Rossii i k Pol’she [Documents explaining the history of the West Russian region and its relationship to Russia and Poland]. St. Petersburg: Tipografiya Eduarda Pratsa, 1865. (In Russ).
9. Ilovaiskii, D. I., 1880, Istoriya Rossii. T. 1. Ch. 2: Vladimirskii period [A history of Russia. Vol. 1. Part 2: Vladimir period]. Moscow: Tipografiya N. Lebedeva, 1880. (In Russ).
10. Ilovaiskii, D. I.,  1896,   Istoriya Rossii.  T. 2:  Moskovsko-litovskii period,  ili  Sobirateli  Rusi [A history of Russia. Vol. 2: Moscow-Lithuanian period, or the gatherers of Rus’]. Moscow: Tipo-litografiya Vysochaishe utverzhdennogo Tovarishchestva I. N. Kushnerev i Kо, 1896. (In Russ).
11. Ilovaiskii, D. I., 1861, Kratkie ocherki russkoi istorii, prisposoblennye k kursu srednikh uchebnykh zavedenii [Short essays on Russian history, adapted to secondary schools]. Izd. 2-e. Moscow: Tipografiya Gracheva i Ko, 1861. (In Russ).
12. Ilovaiskii, D. I., 1868, Kratkie ocherki russkoi istorii: kurs starshego vozrasta [Short essays on Russian history for senior school students]. Izd. 9-e. Moscow: Tipografiya Gracheva i Ko, 1868. (In Russ).
13. Klyuchevskii, V. O., 1957, Kurs russkoi istorii. Ch. 2. T. 2 [A course in Russian history. Part 2. Vol. 2]. Moscow: Gosudarstvennoe izdatel’stvo politicheskoi literatury, 1957. (In Russ).
14. Kostomarov, N. I., 1860, Russkie inorodtsy. Litovskoe plemya i otnoshenie ego k russkoi istorii [Russian foreigners. The Lithuanian tribe and its relation to Russian history]. In: Russkoe slovo. 1860. № 5. S. 1—100. (In Russ).
15. Koyalovich, M. O., 2006, Chteniya po istorii zapadnoi Rossii [Readings in the history of Western Russia]. Minsk: Belaruskaya Entsyklapedyya, 2006. (In Russ).
16. Koyalovich, M. O., 1863, Lyublinskaya uniya, ili Poslednee soedinenie Litovskogo knyazhestva s Pol’skim korolevstvom na Lyublinskom seime v 1569 godu [The Union of Lublin, or the last union of the Duchy of Lithuania and the Kingdom of Poland at the Seimas of Lublin in 1569]. St. Petersburg: Gaz. «Russkii invalid», 1863. (In Russ).
17. Lappo, I. I., 1924, Zapadnaya Rossiya i ee soedinenie s Pol’shei v ikh istoricheskom proshlom [Western Russia and its connection to Poland in their historical past]. Prague: Plamya, 1924. (In Russ).
18. Leontovich, F. I., 1894, Ocherki istorii Litovsko-Russkogo prava: Obrazovanie territorii Litovskogo gosudarstva [Essays on the history of Lithuanian-Russian law: formation of the territory of the state of Lithuania]. St. Petersburg: Tipografiya V. S. Balashevа i Ko, 1894. (In Russ).
19. Lyubavskii, M. K., 1915, Ocherk istorii Litovsko-Russkogo gosudarstva do Lyublinskoi unii vklyuchitel’no [An essay on the history of the Lithuanian-Russian state up to the Union of Lublin]. Moscow: Moskovskaya khudozhestvennaya pechatnya, 1915. (In Russ).
20. Megem, M. Ye., 2020, Litva kak “Drugaya Rus’” v dorevolyutsionnoi istoricheskoi nauke [Lithuania as the “Other Rus’” in pre-revolutionary historical studies]. In: Voprosy istorii. 2020. № 6. S. 277—287. (In Russ).
21. Megem, M. Ye., 2011, Obraz srednevekovoi Litvy v istoriografii pervoi poloviny XIX veka [The image of medieval Lithuania in the historiography of the first half of the 19th century]. In: Vestnik Baltiiskogo federal’nogo universiteta im. I. Kanta. 2011. Issue 12. S. 50—54. (In Russ).
22. Megem, M. Ye., 2018, Srednevekovaya istoriya Litvy (do 1385 g.) v dorevolyutsionnoi rossiiskoi i sovetskoi istoriografii: dis. … kand. ist. nauk: 07.00.09 [The medieval history of Lithuania (before 1385) in pre-revolutionary Russian and Soviet historiography: Cand. hist. sci. diss.: 07.00.09]. Immanuel Kant Baltic Federal University, Kaliningrad, 2018. (In Russ).
23. Mikhal'chenko, S. I., 1997, Kievskaya shkola v rossiiskoi istoriografii (V.B. Antonovich, M.V. Dovnar-Zapol’skii i ikh ucheniki) [The Kiev school in Russian historiography (V. B. Antonovich, M. V. Dovnar-Zapolsky and their students)]. Moscow: Prometei; Bryansk: Izdatel’stvo BGPU, 1997. (In Russ).
24. Presnyakov, A. Ye., 1939, Lektsii po russkoi istorii. T. II. Vyp. 1. Zapadnaya Rus’ i Litovsko-Russkoe gosudarstvo [Lectures on Russian history. Vol. 2. Issue 1. Western Russia and the Lithuanian-Russian state]. Moscow: Sotsekgiz, 1939. (In Russ).
25. Smirnov, M. P., 1860, Sud’by Chervonnoi ili Galitskoi Rusi do soedineniya ee s Pol’shei (1387 g.) [The fate of Red Ruthenia or Galich Rus’ before its union with Poland (1387)]. St. Petersburg: Tipografiya Lermantova i Ko, 1860. (In Russ).
26. Smirnov, M. P., 1868, Yagello-Yakov-Vladislav i pervoe soedinenie Litvy s Pol’sheyu [Jagiello-Jakov-Władysław and the first union of Lithuania and Poland]. In: Zapiski Imperatorskogo Novorossiiskogo universiteta. T. II. Odessa: Tipografiya P. Frantseva, 1868. S. 1—259. (In Russ).
27. Ustryalov, N. G., 1839, Issledovanie voprosa, kakoe mesto v russkoi istorii dolzhno zanimat’ Velikoe knyazhestvo Litovskoe? [Considering the issue on a place the Grand Duchy of Lithuania should occupy in Russian history] St. Petersburg: Ekspeditsiya zagotovleniya gosudarstvennykh bumag, 1839. (In Russ).
28. Ustryalov, N. G., 1839, Nachertanie russkoi istorii dlya uchebnykh zavedenii [An essay on Russian history for educational institutions]. St. Petersburg: V tipografii Imperatorskoi Rossiiskoi Akademii, 1839. (In Russ).
29. Filevich, I. P., 1896—1897, Istoriya drevnei Rusi: Territoriya i naselenie. T. 1 [History of the Old Rus’: territory and population. Vol. 1]. Warsaw: Tipografiya F. Chernaka, 1896—1897. (In Russ).
30. Shmurlo, Ye. F., 1999, Kurs russkoi istorii. T. 1: Vozniknovenie i obrazovanie Russkogo gosudarstva (862—1462) [A course in Russian history. Vol. 1: The emergence and formation of the Russian state (862—1462)]. St. Petersburg: Aleteiia, 1999. (In Russ).
31. Shmurlo, Ye. F., 1999, Kurs russkoi istorii. T. 2: Rus’ i Litva [A course in Russian history. Vol. 2: Rus’ and Lithuania]. St. Petersburg: Aleteiia, 1999. (In Russ).
32. Erkert, R. F., 1864, Vzglyad na istoriyu i etnografii zapadnykh gubernii Rossii [A look at the history and ethnography of Russia’s western provinces]. St. Petersburg: V tipografii Doma Prizreniya Maloletnikh Bednykh, 1864. (In Russ).

Information about the authors 

Maxim Ye. Megem, Cand. Sci. (History), Director of the Centre for the Study of Historical Memory (the Institute for Geopolitical and Regional Studies of the Immanuel Kant Baltic Federal University), Kaliningrad, Russian Federation.

Aleksei A. Davidenko, Cand. Sci. (History), Assoc. Prof. of the Institute for the Humanities of the Immanuel Kant Baltic Federal University, Senior Research Officer of the Centre for the Study of Historical Memory (the Institute for Geopolitical and Regional Studies of the Immanuel Kant Baltic Federal University), Kaliningrad, Russian Federation.

Corresponding author

Aleksei A. Davidenko, e-mail: adav@list.ru